Филип Шенон - Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Хилл представил Спектеру убедительное и страшное объяснение, зачем миссис Кеннеди пыталась выбраться на капот 8 :

– Она вскочила со своего места и, как мне показалось, пыталась дотянуться до чего-то, отлетевшего от правого заднего бампера автомобиля, – сказал Хилл.

Спектер спросил:

– Вы видели там что-то, что она, вероятно, пыталась достать?

Хилл думал, что Жаклин хотела подхватить осколки черепа своего мужа, когда вторая пуля разбила ему голову. Этот выстрел «снес президенту часть головы, и он заметно склонился влево», рассказывал Хилл, вспоминая, что над задним сиденьем лимузина поднялось кровавое облачко с частицами плоти. «И я точно знаю, что на следующий день мы нашли часть головы президента» на улице Далласа. Хилл также запомнил, что все его инстинкты в тот момент сводились к одному: вернуть первую леди на пассажирское сиденье. «Я схватил ее, стащил обратно на заднее сиденье, сам заполз на спинку заднего сиденья и растянулся там».

Спектеру также было поручено проверить медицинские протоколы, которые, как он вскоре убедился, были в полном беспорядке. В отчете, составленном врачами «скорой помощи» больницы Паркленда, а затем патологоанатомами госпиталя ВМФ в Бетесде, хватало неточностей и противоречий. Достаточно быстро Спектер понял, что из такой путаницы и рождаются теории заговора. Проблемы начались уже через несколько часов после покушения, когда врачи Паркленда опрометчиво вздумали провести пресс-конференцию. Окруженный толпой разгоряченных репортеров, доктор Малькольм Перри, осматривавший Кеннеди в отделении неотложной помощи, высказал предположение, что одна из пуль могла попасть в президента спереди по движению кортежа, а не из окна техасского склада школьных учебников или из какой-либо иной точки позади лимузина Кеннеди. «Да, такое возможно», – заявил Перри, а ведь это подразумевало участие в покушении как минимум двух убийц. Репортер из журнала Time Хью Сиди встревожился и предостерег Перри:

– Доктор, вы понимаете, что вы сейчас делаете? Вы же сбиваете нас с толку! 9

Позднее Перри признал, что недостаточно внимательно исследовал раны, чтобы судить, с какой стороны поразили президента пули, но во многих новостных передачах того дня мнение Перри уже выдавалось за факт. Из всех СМИ больше всего путаницы наделало в тот день Associated Press , крупнейшее телеграфное агентство страны, сообщив в одном из первых репортажей, что Кеннеди был застрелен «спереди в голову» ( AP пришлось в тот день корректировать и сообщения, что будто бы Джонсон также был ранен, хотя легко, и будто бы погиб агент Секретной службы из охраны кортежа) 10 .

В отчете о вскрытии также имелись пробелы, поскольку патологоанатомы Бетесды спешили закончить работу. У врачей не было времени даже на то, чтобы проследить движение пули внутри тела президента – вообще-то это стандартная процедура при вскрытии жертвы, погибшей от огнестрельного оружия. Два агента ФБР, наблюдавшие за ходом вскрытия, зафиксировали и, по сути дела, подали как факт то, что патологоанатомы потом назовут догадкой в отсутствии достоверных сведений: якобы первая пуля не вошла глубоко в тело президента, а выпала из отверстия в спине.

Прежде чем провести формальный опрос патологоанатомов Бетесды, Спектер в пятницу, 13 марта, наведался в госпиталь ВМФ под Вашингтоном, поговорить с тамошними врачами. С собой он позвал Болла, самого, пожалуй, опытного в комиссии адвоката. В больнице они отыскали коммандера Джеймса Хьюмса, патологоанатома, руководившего вскрытием. Хьюмс возбужденно потребовал у Спектера и Болла их удостоверения. «Он держался настороже», – рассказывал Спектер, припоминая, как доставал «единственный вид удостоверения, какой мы с Боллом могли показать», – пропуск в здание, по которому они входили в офис комиссии в Вашингтоне 11 . «Мой пропуск выглядел не слишком-то официально, тем более что мое имя впечатали иным шрифтом, чем основной шрифт этой карточки».

Хьюмса этот документ не устроил, и понадобилось распоряжение старшего администратора госпиталя, адмирала флота, чтобы принудить его к сотрудничеству. «Он был до смерти напуган, – вспоминал Болл, – совершенно не желал общаться с нами».

Прежде всего Спектер и Болл потребовали от Хьюмса объяснений, откуда взялись разногласия и путаница по поводу траектории первой пули. Хьюмс сообщил им, что траекторию пули определить было трудно потому, что врачи больницы Паркленда провели президенту трахеотомию, пытаясь восстановить дыхание, и этот надрез скрыл рану в горле. А еще Хьюмс сказал, что, пока шло вскрытие, из Далласа дошел слух, будто врачи в больнице Паркленда делали раненому массаж сердца и пуля обнаружилась на носилках. Именно поэтому Хьюмс и его коллеги высказали вслух предположение, что при массаже сердца пулю могли вытолкнуть из тела Кеннеди. Но это была всего лишь гипотеза, продолжал Хьюмс, и она оказалась ложной. Далее в ходе вскрытия патологоанатомы разглядели, что передние мышцы шеи президента сильно повреждены, и сочли это доказательством того, что пуля прошла через шею и вышла спереди.

Хьюмс сказал, что и он, и коллеги в Бетесде изумились, узнав спустя несколько недель, что присутствовавшие на вскрытии агенты ФБР включили в официальный отчет версию о выпадении пули при массаже. Выпущенный в декабре отчет ФБР недвусмысленно (и ошибочно) заявлял, что для пули, которая вошла в спину президента, «отсутствует выходное отверстие». Другой, январский, отчет ФБР столь же недвусмысленно и ошибочно утверждал, будто пуля «проникла на глубину не более длины пальца» 12 .

Спектер прихватил с собой копию протокола вскрытия и попросил Хьюмса перечитать его строчку за строчкой и объяснить, каким образом патологоанатомы ВМФ пришли к своим выводам. Он также попросил Хьюмса сообщить хронометраж, как составлялся и редактировался протокол. Куда подевались черновики?

И тут, по словам Спектера, Хьюмс признал, что уничтожил все свои записи, а также первый экземпляр протокола вскрытия, чтобы они никогда не стали достоянием общественности 13 . Он сжег их в камине своего дома (он жил в пригородной части Мэриленда), повествовал Хьюмс, потому что бумаги из прозекторской были запятнаны кровью президента и патологоанатом опасался, что их используют как чудовищный музейный экспонат. Спектера эта новость ошеломила. Он вспоминал потом, как, сидя напротив Хьюмса, прикидывал, какой скандал разразится, если эти сведения станут известны не только комиссии. Спектер достаточно имел дело с судьями и присяжными, не говоря уж о циничных судебных репортерах, чтобы понимать, какую реакцию вызовет открытие, что первый вариант протокола о вскрытии президента был сожжен. «У людей появится причина утверждать, что таким образом кого-то прикрывали».