Стив Возняк - Стив Джобс и я: подлинная история Apple

Первым проектом, который я профинансировал, стал Детский музей географических открытий Сан-Хосе. Я полностью финансировал его много лет, вложив в общей сложности несколько миллионов долларов.

Потом я помог создать музей компьютерных технологий Кремниевой долины. Я также выделил стартовое финансирование на открытие Кливлендского балета в Сан-Хосе, теперь известного как Балетный театр Кремниевой долины. Почему балет? Все дело опять было в людях. Это были прекрасные люди, и я был в них уверен.

Я также вложил деньги в расширение Центра исполнительского искусства Сан-Хосе, делавшего ставку на развитие и балета, и оркестра. Это пожертвование принесло пользу городу Сан-Хосе. Как здорово дарить деньги городу!

И хотя я этого совсем не ожидал, в 1988 году мэр Сан-Хосе Том Макинери позвонил мне и сообщил, что они собираются назвать улицу в мою честь! Это была та улица, на которой строили детский музей. Теперь она называется Воз-Уэй. Это один из главных предметов гордости в моей жизни – в мою честь назвали улицу! И название классное. Вот был бы облом, если бы улицу назвали как-нибудь по-дурацки.

Мне кажется, у каждого в жизни бывает время, когда он оглядывается назад и спрашивает себя: кем еще я мог бы стать? Что еще я мог бы сделать? У меня ответ не вызывает никаких сомнений.

Если бы я не стал инженером, я бы стал учителем. Не в старших классах, не в университете, а в пятом классе. Я хотел быть учителем именно пятого класса – с тех пор, как сам попал в пятый класс.

Еще с юности меня к этому тянуло. Кто знает, откуда появляются такие желания? Возможно, дело в том, что моя учительница в четвертом и пятом классах, мисс Скрак, так помогала мне и так мне нравилась. Я считал, что она во многом помогла мне в жизни, поддерживала в учебе. И я был твердо уверен, что образование очень важно.

Помню, как отец рассказывал мне давным-давно, что именно благодаря образованию я смогу достичь любых высот, что оно способно изменить ценности людей. Помню, как он говорил, что мир – довольно поганая штука, потому что в нем существует холодная война между США и СССР и масса других проблем. Он считал, что благодаря образованию новое поколение сможет учиться на ошибках своих родителей и добиться большего.

Я полагал, что это действительно великие жизненные цели: сознательно выбирать, кем ты хочешь стать, ту жизнь, которую ты хочешь вести, общество, в создании которого ты хочешь участвовать.

К старшим классам и тем более в колледже я уже подзабыл о своей мечте работать в сфере образования. Но иногда она снова возникала. У Холли – девушки из Беркли, первой девушки, которую я поцеловал, – была соседка по комнате, и родственница этой соседки как-то раз принесла к нам в общежитие своего четырехмесячного младенца. Холли, интересовавшаяся детской психологией, принялась играть с ребенком в самые разные игры, пытаясь выяснить, что происходит у того в голове. Например, двигала карандаш и смотрела, следит ли за ним ребенок. Помню, как меня поразила в тот день мысль о когнитивном развитии. Меня поразило, что разум действительно развивается по определенным законам. Он предсказуем, почти как логика компьютерной программы. А я в то время как раз увлекался логикой и интригующим процессом – игрой по правилам.

Тогда я снова вспомнил о своем желании стать учителем, и всю оставшуюся жизнь я постоянно уделял много внимания детям, где бы ни оказывался. Новорожденные, младенцы, маленькие дети, дети постарше. Я пытался наладить с ними контакт, улыбался им, рассказывал шутки, стремился влиться в их компанию. Я рос с мыслью о том, что бывают «дурные люди», которые могут причинить детям вред или похитить их, и мне хотелось стать «хорошим парнем», на которого любой ребенок мог бы положиться.

Некоторые обожают заниматься с детьми, другие – не слишком. Однажды летом, когда я работал в HP, Стив Джобс сказал мне, что ему очень нужна подработка. Я отвез его в местный колледж Де Анца посмотреть объявления о работе, и мы нашли вакансию: простоять в универмаге Westgate неделю в костюме героя «Алисы в стране чудес». Им нужны были Алиса, Белый Кролик и Безумный Шляпник. Я был заинтригован и отвел Стива к человеку, который беседовал с кандидатами и рассказывал им об их задаче. «Вы надеваете эти костюмы, – говорил он, – носите воздушные шары, наполненные гелием, или просто стоите неподалеку. С детьми разговаривать нельзя, но они все время будут на вас смотреть».

«А могу я тоже поучаствовать?» – спросил я. Меня восхитила эта идея. Так что они наняли Стива, его девушку Крис Энн и меня на роли персонажей «Алисы». Мы выступали в этих костюмах по очереди с другими людьми, потому что даже после двадцати минут в них становилось ужасно жарко и они пропитывались потом. Там едва можно было дышать. Иногда я был Кроликом, а Стив – Шляпником, а иногда наоборот.

Это было довольно забавно, ведь в таких костюмах ваша мобильность очень ограничена. Я как-то раз вышел в роли Безумного Шляпника, и внезапно с десяток детей принялись хватать меня за руки, за рукава и крутить меня. Ради развлечения. Они смеялись! И я не мог ничего сказать, чтобы прекратить это, потому что детей было очень много, а я не имел права говорить с ними. Они могли опрокинуть меня! К счастью, этого не случилось.

Мне эта работа показалась довольно веселой, и я даже пожертвовал своими инженерными проектами и согласился на почасовую оплату на той неделе, лишь бы провести побольше времени, изображая героя сказки. Я просто обожал разглядывать лица детей в тот момент, когда они на меня смотрели.

В перерыве на обед мы сидели в маленьком ресторанчике в том же магазине, в нашей обычной одежде. И вот однажды один малыш – совсем маленький – указал на мои теннисные туфли и закричал: «Эй, это же Безумный Шляпник!» Я сказал ему: «Эй, потише!» Ха-ха. Это была ужасно веселая неделя.

Стива же все это совсем не радовало. Много лет спустя я заметил в разговоре с ним, какой веселой была эта работа в костюмах из «Алисы», а он ответил: «Нет, это было отстойно. Мы почти ничего не заработали». Вот как: у него остались плохие воспоминания, а у меня – самые прекрасные. Наверное, я тогда думал, что все люди – вроде меня, что всем нравится возиться с детьми.

Мне нравилось быть родителем. Это здорово. Я не читал книжки для родителей, я не хотел читать ничего о четко определенных правилах. Мне хотелось общаться с ребенком и налаживать с ним контакт. Ведь если вы научитесь с ним говорить, то он станет рассказывать вам почти обо всем. Я хотел научить их подходить к делу творчески, показать, что не обязательно мыслить узко и ограничивать себя, как делают многие. Я ни разу не пытался насаждать своим детям даже свои собственные жизненные ценности.