Фэнган Ян - Религия в Китае. Выживание и возрождение при коммунистическом режиме

К тому же ограничительная регуляция – переменная, варьирующаяся в различных обществах или в различные периоды времени в отдельно взятом обществе от высокой до минимальной степени. Для ранжирования степени регуляции религиозных экономик Чавес и Канн предлагают шкалу из шести пунктов [Chaves, Cann 1992]. Можно измерять регуляцию и по ординарной шкале, на одном краю которой будет находиться полный запрет или искоренение всех религий. Такое ограничение редко практиковалось в истории человечества, а подобные попытки длились недолго, как это видно на примере Албании [Gjuraj 2000] и Китая при склонных к радикализму коммунистах. В бывшем СССР и других советских обществах по крайней мере некоторые религиозные группы существовали на протяжении всего коммунистического периода легально. Ближе всего к этому радикальному краю спектра будет находиться монополия, при которой запрещаются все религии, кроме одной. Средневековая Европа и некоторые современные мусульманские государства, в сущности, представляют собой монопольные религиозные экономики, в которых одна вера защищается государством, а все остальные «девиантные» группы подвергаются суровой регуляции. Рядом с монополией стоит олигополия, когда законом дозволяются несколько религий, а остальные подавляются. Большинство стран современного мира относятся к категории религиозных олигополий, о чем пойдет речь в главе 7. На другом краю спектра лежит свободный рынок религий, руководимый принципом laissez-faire (невмешательства), когда для ограничения не выделяется никакая из групп, хотя минимальные административные ограничения могут быть применены по отношению ко всем. По преимуществу свободный рынок религий представлен в США.

Важно отметить, что в монополистической или олигипольной экономиках регуляция будет не только приводить к запрету других религий, но также налагать определенные ограничения на привилегированные. В обмен за политическую протекцию и преференции, дозволенные религия или религии будут вынуждены принять ряд политических ограничений. Государство может поставить их под пристальное наблюдение, отслеживая девиации от желательного ему, государству, курса. С другой стороны, свободный рынок нельзя назвать нерегулируемым, если мы берем термин «регуляция» в широком смысле.

Возвращаясь к Пропозиции 75 «Символов веры» Старка и Финке, заметим, что здесь, по-видимому, подразумевается, что дерегуляция влечет за собой более высокую вовлеченность населения в религиозную жизнь. Если это так, то политический режим, стремящийся понизить влияние религии в обществе, будет стараться поддерживать регуляцию религиозного рынка или усиливать ее. Китайское правительство под контролем Коммунистической партии Китая (КПК) представляет собой именно такой режим, и за последние три десятилетия оно всегда вело себя в отношении религии именно так. Отказавшись от политики искоренения религии, КПК всеми силами стремится ее регулировать, вводя все новые регулятивные меры. Однако вопреки ожиданиям партии, репрессивная и ограничительная регуляция не является эффективной. Религии в Китае переживают времена возрождения и растут, несмотря на государственную регуляцию.

На первый взгляд может показаться, что на более регулируемых рынках религий в странах современной Западной Европы вовлеченность в институциональные религии ниже, чем на менее регулируемом рынке религий США. С другой стороны, в Европе больше новых религиозных движений (НРД), чем в Соединенных Штатах: в США на миллион человек приходится 1,7 НРД, в Европе 一 3,4. Такая аномалия еще более красноречива, если учесть, что статистика об участии населения в европейских НРД занижена [Stark, Finke 2000: 255]. Если дело обстоит так, ограничительные регуляции, по-видимому, бессильны против маргинальных или нелегальных НРД. В действительности ограничительная регуляция коррелирует с более высоким участием населения в НРД. В этом ирония действия «невидимой руки» рыночных сил. Для объяснения этого факта мы не найдем у Старка и Финке пропозиции, которая бы дополняла и корректировала их Пропозицию 75. Для объяснения рыночных сил, которые остаются вне поля зрения их теории, необходима усовершенствованная теоретическая модель.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Дин Р. Ходж (1937-2008) опубликовал 25 книг о религиозной жизни в Америке, фокусируясь главным образом на американских католиках и протестантах больших церквей. Он был избран президентом Общества научного изучения религии в 2007 году. Скончался 13 сентября 2008 года.

Свою диссертацию я впоследствии переработал в книгу: [Yang 1999]. Вместе с Джозефом Тамни я был издателем специального выпуска журнала «Социология религии», посвященного обращению китайцев в христианство (Sociology of religion. Vol. 67 (2006)), в котором совместно с ним опубликовал вводную статью (Exploring Mass Conversion to Christianity among the Chinese: An Introduction). Другая публикация по теме: [lang F. 2005: 423-441].

Вот некоторые мои публикации по этой теме: [lang, Ebaugh 2001: 269-288; Yang, Ebaugh 2001: 367-378; Asian American Religions 2004].

Цит. по: [Yang 1961: 5].

См.[赤ng 1961]; см. также [Christianity and Chinese Religions 1989].

Например, [Hunter, Chan 1993; Madsen 1998].

Цит. по: [Stark 1999].

Например, [Lechner 1997; Warner 1997; Rational Choice Theory 1997; Sacred Markets 2002].

Примером такого подхода может служить [Fan 2011: 87-108].

В более ранней статье Дэви выражается менее уверенно: «карты Скалистых гор (т. е. более оформленные версии теории рационального выбора) следует адаптировать для применения к европейскому материалу 一 так же, как карты Альп (теория секуляризации) следует адаптировать для исследований американского материала» [Davie 2003: 61-75].