Йохан Икс - Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

Из этого заявления Тейлор сделал вывод, что союзные страны «готовы пойти на серьезные уступки ради того, чтобы предотвратить участие Италии в войне на стороне Германии» 18 .

Этот разговор доказывает, что вплоть до апреля 1940 года союзники все еще пытались идти на уступки для того, чтобы не допустить превращения уже начавшейся войны в мировой конфликт.

В конце марта неутомимый Тейлор давал ужины повсюду в Риме и, пытаясь воплотить в жизнь свою идеалистическую стратегию, обсуждал идею, которая, судя по всему, исходила от президента Рузвельта: организовать конференцию премьер-министров Франции, Италии, Великобритании и Германии. Тейлор предполагал, что «конференция могла бы состояться на корабле близ Азорских островов, а Рузвельт присутствовал бы на ней в качестве представителя нейтральных стран. Перед созывом конференции Рузвельт обратился бы за поддержкой к Его Святейшеству, нейтральным державам и протестантским церквям» 19 .

Отметим, что Рузвельт хотел заручиться поддержкой основных церквей, прежде чем приступать к осуществлению своего плана. Тейлор прямо сказал, что план пока находится в зачаточном состоянии, и предлагал узнать мнение понтифика относительно его целесообразности в ходе аудиенции, назначенной на следующий день. При этом Тейлор дал понять, что сам он не очень верит в идею Рузвельта, и даже заявил: «Такую конференцию мы соберем не сегодня».

В эти сумасшедшие дни римские гостиные стали сетью, внутри которой велись международные переговоры. Несмотря на строгую непредвзятость в своей политике, Ватикан так или иначе оказывался вовлеченным в этот водоворот событий.

Хёрли, молодой американский священник, очутившийся в новом для себя мире благодаря знанию языков, пытался понять все, что он видел и слышал. В служебном отчете, который он подготовил для руководства 24 апреля 1940 года 20 , он сообщает детали своих личных бесед со специальным посланником Тейлором (о себе он говорит в третьем лице):

«В ходе одной из бесед с монсеньором Хёрли Тейлор высказал предположение, что Соединенные Штаты могут быть вовлечены в войну, если в ответ на расширение конфликта в Европе Япония решит попытаться изменить статус-кво на Тихом океане. Результатом подобного вмешательства стало бы присоединение США к союзникам в европейской войне. Владеющие ситуацией американские генералы полагают, что подобное вмешательство ограничится военно-морскими операциями» 21 .

Тейлор предугадал бомбардировку Перл-Харбора. Удивительно, ведь это позволяет предположить, что уже в марте 1940 года у американцев мог быть план, суть которого заключалась в провоцировании конфликта с Японией на море, чтобы получить предлог для вступления в войну на стороне союзников. Кроме того, тот факт, что Тейлор доверял Хёрли настолько, что откровенно разговаривал с ним вне официальных встреч, подсказывает, что их связывали дружеские отношения и что они придерживались близких взглядов.

Молодой Хёрли обладал блестящим умом, но характер у него был довольно вспыльчивый. Перед тем как стать священником, он почти попал в Вест-Пойнтскую военную академию. Неудачная попытка вступить в ряды вооруженных сил, должно быть, стала для него сильнейшим разочарованием. Однако теперь возможность быть свидетелем того, как у него на глазах вершится история, и участвовать в дипломатических переговорах на самом высоком уровне будоражила его и внушала чувство гордости. Точность его отчетов позволяет предположить, что он вел не только официальные записи, но и свой личный дневник.

Вдали от все более бурной римской дипломатии американские СМИ оживленно обсуждали назначение Тейлора. Обозреватели высказывали диаметрально противоположные мнения. Тогда некоторые американские католические епископы начали кампанию по завоеванию сердец и душ. В открытом письме главному редактору газеты «Нью-Йорк Таймс» Джеймс Х. Райан, епископ Омахи, штат Небраска, восторженно оценил новые прямые дипломатические отношения между Ватиканом и Соединенными Штатами:

«Конфликт уже достиг финальной стадии и обещает стать одной из крупнейших в истории битв за человеческую свободу. Нацистская и фашистская идеологии, беспрестанно поощряющие расизм, бросают перчатку католицизму, который верит в единство человечества. Капитуляция перед этими новыми теориями означала бы для католиков отказ от основополагающего принципа веры, столь же древней, как и само христианство. Демократия и католическая Церковь объединены в противостоянии тоталитарным доктринам – этот факт был твердо установлен в выступлениях и покойного папы Пия XI и провозглашен в первой энциклике вновь избранного понтифика Пия XII в качестве базового положения его политики. Никто не знает, чьи принципы в конечном итоге возьмут верх в этой борьбе» 22 .

Письмо стало прямым ответом методистской церкви, заявившей незадолго до того о том, что она «решительно выступает против» установления отношений между США и Ватиканом.

В одном из эпизодов кампании «за сердца и души» Национальный католический совет по социальной помощи процитировал заявление нью-йоркского судьи Джона Ф. О’Брайена, специалиста по международному праву, который считал, что только Ватикан, придерживающийся принципа равноудаленности, может поддерживать связи со всеми сторонами.

«По мере падения одной за другой “великих протестантских стран” в Европе религия оказывается во все более опасном положении. Разве для Америки не важно поддерживать дипломатические отношения с древнейшим институтом, который обладает большим международным весом и придерживается принципа беспристрастности в своих интересах? Лига Наций мечтала возложить эту роль на Постоянную палату международного правосудия, однако данный институт значительно превосходит ее по благородности своих целей, древности, личным качествам, стабильности и доверию, которое он внушает всем странам.

Католическая Церковь последовательно утверждала, что человек обладает достоинством, личностью и неотъемлемыми наднациональными правами, которыми наделил его Господь» 23 .

Эта беспристрастность и наднациональность Ватикана объясняет, почему Рузвельт, пусть даже и связанный личной дружбой с Пием XII, счел оправданной политическую стратегию, направленную на восстановление отношений со Святым Престолом. Созданная после Первой мировой войны Лига Наций оказалась не у дел после того, как ее покинули Германия и Италия. Не существовало никакого другого международного органа, помимо Ватикана, который был бы способен поддерживать отношения со всеми воюющими сторонами в Европе.