Эдвард Брук-Хитчинг - Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта

«Шар-попрыгунчик» изобрели М. К. Корбетт, В. Э. Хоффман и К. Ф. Адамс, служившие в воздухоплавательной дивизии Армии США в Маккук-Филд, штат Огайо. Устройство, состоящее из воздушного шара и привязанного к нему деревянного сиденья, сперва использовалось техническим персоналом. Это был доступный способ обследовать огромные дирижабли и воздушные шары и ремонтировать повреждения 2 2 Они также использовались и в аварийных ситуациях: когда воздухоплаватель Георгий Прокофьев готовил к повторному запуску свой злосчастный аэростат «СССР-3», тот застрял в страховочной сетке. Два техника на воздушных шарах были отправлены на выручку. Пока они пытались освободить аэростат от канатов, один из них потерял равновесие, упал со своего аппарата и ухватился за веревку, свисавшую с аэростата, чтобы спастись. Несмотря на все героические усилия, когда аэростат поднялся на высоту 1200 метров, произошла катастрофа. Клапан аэростата сорвало, и он рухнул в лесу на полпути между Кунцевом и центром Москвы. .

Постепенно их использование расширялось, и многие стали задумываться, нельзя ли использовать такие шары для развлечения. Считалось, что освоить управление – дело несложное, и это рисовало радужные перспективы: вот бизнесмены летят в офисы, а вот школьники буквально сыплются с неба.

«Сколько пользы могла бы принести подобная вещица, – рассуждал журналист газеты Joplin News Herald из Миссури в номере от 19 июля 1927 года, рассматривая это изобретение как подспорье для верхолазов и стариков. – Мы могли бы собирать вишни с дерева без риска переломать себе ноги. Мы могли бы обходиться без лифтов и просто запрыгивать в окна офиса на третьем или четвертом этаже. Сотни сложных дел могут сразу же стать простыми».

Легкостью в освоении шар-попрыгунчик был обязан простоте системы управления. Чтобы набрать высоту, достаточно было просто поймать порыв легкого или средней силы ветра, и, в отличие от шаров с горячим воздухом, не нужно было сбрасывать балласт или стравливать газ – все было устроено так, чтобы вес пилота слегка превышал тягу шара. Таким образом, шансы умчаться в стратосферу были минимизированы. Сам шар был примерно 5,5 метра в диаметре и вмещал около 85 кубометров водорода или гелия. Стратонавты предпочитали именно второй вариант – ведь он позволял выкурить папиросу прямо в полете.

Среди поклонников нового развлечения был сэр Артур Конан Дойл, уже давно окрыленный (простите) идеей использовать небольшие шары, или «водородные ранцы», чтобы облегчить жизнь пешеходам. Вот что он говорил в интервью Associated Press 26 марта 1927 года:

Я считаю, что главное – не перестараться. Если разница между весом человека и тягой шара будет слишком мала, а прыжки слишком велики – это приведет к потере управления и к несчастным случаям. Нам просто нужно сделать так, чтобы человек весом под сто килограммов стал бы весить килограммов 30 и мог бы передвигаться пешком быстро и без устали. Пусть лучше будут управляемые десятиметровые прыжки, чем рывки на тридцать метров, при которых человеку будут угрожать порывы ветра или незамеченные препятствия.

В номере журнала Science and Invention за январь 1927 года рассказывалось о демонстрации прыжков с воздушным шаром в Англии. Авторы выражали надежду, что этот вид досуга вскоре покорит Соединенные Штаты, и представляли, как могли бы выглядеть соревнования:

Гонки на таких шарах наверняка были бы чрезвычайно увлекательными и при этом вполне безопасными. Интереснее всего было бы наблюдать за прыжками через препятствия, ведь именно здесь преимущества шаров стали бы особенно очевидны. Мы рассчитываем, что кто-нибудь из производителей воздушных шаров займется развитием этого спорта в нашей стране.

Фредерик С. Хоппин в материале для журнала Forum за август 1927 года описывал прыжки с воздушным шаром как легкий в освоении и достаточно безопасный спорт:

Большая история несчастий, связанных с полетами на больших воздушных шарах, заставляет прыгунов позаботиться о своей безопасности с помощью множества устройств. Это и мешки с песком для противовеса вертикальной тяге шара; и предохранительные застежки, которые помогут избежать опасности, если внезапный порыв ветра потащит прыгуна при посадке; и даже веревка, один конец которой привязан к поясу прыгуна, а другой – находится в руках у кого-нибудь на земле – она не даст прыгуну превратиться в хвост улетающего воздушного змея.

Несмотря на весь потенциал транспорта будущего и предположительно низкий уровень риска, прыжки с воздушным шаром были чрезвычайно опасны даже для опытных аэронавтов, ставших первопроходцами в этом спорте. Одним из них был Доббс, британский парашютист, служивший в королевских ВВС. «Парашют, – говорил он своим стажерам, – должен быть устроен так просто, чтобы даже высшее руководство военно-воздушных сил могло в нем разобраться». Доббс был фанатом прыжков с шаром и устраивал демонстрационные полеты, чтобы разжечь интерес публики. В марте 1927 года «Умник» Доббс, как его называли, упражнялся в прыжках на аэродроме Стаг-Лейн в Северном Лондоне. Находившийся поблизости офицер, капитан Блекер, заметил, что Доббса относит все ближе и ближе к линии высоковольтных проводов. «Ради бога, осторожнее! – закричал он. – Провода под напряжением». «Я рискну!» – ответил Доббс и вновь оттолкнулся от земли. Он почти перескочил через провода, но, к несчастью, все-таки запутался в них ногой. Он попытался освободиться, ухватился рукой за провод и тут же полетел на землю в вихре искр. Доббс погиб на месте.

В реальности прыжки с шаром были куда сложнее – и опаснее

Увы, любителям прыжков с шаром так и не удалось опустить уровень опасности своего спорта ниже отметки «зачастую смертельно», а когда истории, подобные той, которая приключилась с Доббсом, оказываются на первых полосах, развлечению сложновато сохранить свою популярность. Прыжки с шаром нужно рассматривать как продукт своего времени – эпохи покорения воздуха и безумства храбрых. Тогда становится понятно, как этот спорт был придуман и какой восторг должна была вызывать мысль о свободном полете. И сегодня, трясясь в душном вагоне среди потеющих незнакомцев, легко представить, сколько радости дарил этот спорт своим любителям, и пожалеть, что эта идея толком так и не взлетела.

Орнитолог Джеймс Одюбон, которому довелось жить в Кентукки с 1808 по 1834 год, оставил свидетельства о разнообразных стрелковых развлечениях обитателей американского фронтира. Игра «Забей гвоздь» требовала от участников попасть пулей точно в шляпку гвоздя со ста шагов и загнать его в дерево. Название игры «Потуши свечу» – еще одного соревнования снайперов – тоже внятно описывает суть происходящего. Но рано или поздно стрелкам, жаждавшим стрелять по движущимся целям, все это начинало казаться чересчур простым. Тогда прицелы ружей обращались в сторону лесов, просто кишевших белками – как писал Одюбон, «они резвились буквально на каждом дереве вокруг».