Джон Дири - Любовь и другие виды спорта

Том. Женится.

Никак не получается в это поверить. Неужели это все-таки случится?

Попробовал снова. Том… женится ?

Я тяжело вздохнул, прикрыл глаза и осторожно помотал головой, стараясь не растрясти тупую боль. Мысль в голове по-прежнему не укладывалась, и похмелье здесь было абсолютно ни при чем. Просто за те три года, что мы с Томом снимали квартиру, у него не случилось ни единой подружки. И он даже найти ее не пытался, будто не испытывал в женщинах ни малейшей потребности.

Все-таки жизнь — странная штука. В последние несколько лет мои друзья словно с цепи сорвались и бросились жениться. А странность заключается в том, что первыми к алтарю рванули те, кто в юности девушками не особо увлекался. А те, кто, казалось, и дня не мог прожить, чтобы не пригласить на свидание какую-нибудь смазливую однокурсницу, и десять лет спустя плывут в своих одноместных шлюпках, призывно размахивая флажками.

Перевалившись на другой бок, я нашарил телефон и набрал номер Алекса.

— Ты с подружкой едешь?

— С подружкой ? Да ты чего, чувак? — загоготал он. — Кто ж с собой на пляж песок носит?

Алекс обожает незатейливые присказки и произносит их так, будто открывает собеседнику некую высшую истину. Наверное, поэтому он и подвизается в рекламе. Обычно я понимал его эзопов язык, но только не в это утро. Во-первых, едва ото сна очнулся, а во-вторых, голова просто раскалывалась.

— Ты о чем? — пробормотал я.

Меня определенно мутило. Голова трещала все сильнее, и меньше всего хотелось сейчас разгадывать ребусы Алекса.

— Джек, это же свадьба ! — возмутился в трубке голос Алекса. — Настоящий заповедник. Одинокие подружки счастливой невесты. Женщины! Да они дуреют на свадьбах. У них крышу сносит, понимаешь? — Он похотливо закудахтал. — Это все равно что ловить рыбу в ведре, чувак.

Вечером меня ждали в Нью-Джерси на репетиции свадьбы. Невеста, которую звали Мишель, жила в Пассейике — это меньше часа езды от моего дома, прямо за мостом Джорджа Вашингтона. Проще и дешевле было отправиться туда на автобусе, но я, разумеется, презрел благоразумие и взял напрокат машину. Раз уж я безлошадный обитатель Манхэттена, надо пользоваться любым поводом, чтобы прокатиться с ветерком.

Алекс, конечно же, сел мне на хвост. Официальная часть его не интересовала, но ближе к ночи в Пассейик собиралась прикатить вся наша университетская шатия-братия. А мой приятель не из тех, кто пропустит попойку. Жаль, что я сам забыл о вечеринке со старыми друзьями и так набрался накануне.

Когда мы проехали по мосту, оставив позади мой любимый Манхэттен, Алекс спросил:

— Ну чего, чувак, ты готов? Предвкушаешь?

Помимо дурацких присказок Алекс обожает и дурацкие словечки. Ничто на свете не заставит Алекса отказаться от его любимого слова «чувак». Для него это дружеское обращение, вроде «приятель», «дружище» или «старина», как у Гэтсби. А может, так он желает придать весомости своим словам. Иисус тоже ведь всю дорогу повторяет в Евангелии: «Истинно говорю вам…» или «Я — Господь Бог ваш». Алекса не смущает, что все остальные избавились от этого словечка лет этак десять назад, вместе с бордовыми галстуками, которые мужчинам после тридцати противопоказаны. Он вставляет его повсюду, и это порядком достает. Примерно так же некоторые (в основном женщины, по моим наблюдениям) не могут как бы не вставить «как бы» через каждые как бы три-четыре как бы слова. Так или иначе, Алекса невозможно представить без его «чувака». Сам Алекс тот еще чувак — жилистый, слегка сутулый, с непослушной шевелюрой и хулиганской, но обаятельной мальчишеской ухмылкой.

— Предвкушаю что? — поинтересовался я.

— Встречу с отчаявшимися, сексуально озабоченными женщинами, разумеется, — ответил он.

Я нахмурился.

— Вообще-то я завязал с женщинами.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Алекс.

— С женщинами и выпивкой. И то и другое отнимает слишком много времени и денег. В общем, я не хочу разориться и мне не нужны лишние неприятности.

— Брось, чувак. Попалась одна чокнутая, и у тебя уже мозги набекрень.

— Не одна. Всего лишь последняя.

— И что теперь? Запишешься в геи?

— А что, отличная перспектива, — вздохнул я. — Непьющий неженатый гей.

— Надолго тебя не хватит.

— Еще как хватит.

Я не собирался напиваться вчера вечером. По крайней мере, так сильно. Но выпить, признаюсь, хотелось.

С тех пор как мы с Ким расстались, друзья пытались свести меня буквально с каждой свободной девушкой в нашем немаленьком городке. Приятели и приятельницы, знакомые друзей и знакомые знакомых, сестры и коллеги друзей знакомых. Вчера это была Сэм. Саманта, если уж быть точным.

Мы договорились встретиться в новом испанском ресторанчике на Второй авеню. Довольно приятная девушка. Неглупая и привлекательная. Редактор в журнале «Отдых и путешествия». Но первое свидание, как и полагается, продвигалось со скрипом. В какой-то момент Сэм сказала:

— А ты знаешь, что чем выше человек, тем больше он потребляет воды и кислорода? Каждые лишние два сантиметра — это сотни дополнительных литров воды в год.

Я немного помедлил, размышляя над столь поразительным откровением, после чего заключил:

— Значит, баскетболисты опасны для окружающей среды?

— Ага, ужасно опасны, — согласилась она.

Ни тени улыбки. Даже бровью не повела.

В другое время я бы, наверное, не придал этому значения. Но вчера ее слова вывели меня из себя, устал я от дурацких игр в «отношения». После того как мы с Ким порвали, свидания с женщинами не доставляли мне ни малейшего удовольствия. Это все равно что запихивать в себя еду после нескольких часов безудержной рвоты. Даже самый слабый, едва уловимый намек на флирт вызывал у меня тошноту и головокружение. В какой-то момент это стало настолько невыносимо, что я уже не мог обойтись без предварительной подготовки — порции виски или бокала-другого вина покрепче.

Вы спросите, зачем было подвергать себя такой пытке? Если встречаться с женщинами так неприятно, чего ради стараться? Но друзья в один голос убеждали, что я не должен сидеть дома, ныть и распускать слюни. Мол, нужно собраться с силами, снова вскочить в седло и с остервенелой жаждой мести рвануть вперед. Отчасти я был согласен. Все так — надо воспрянуть духом, забыть о неприятностях. Новые знакомства, новые свидания и как можно больше ни к чему не обязывающего секса — вот лучшее лекарство от хандры и самоедства. Его я и потреблял в неумеренных дозах. Правда, очень скоро выяснилось, что потреблять лекарство я могу, лишь хорошенько накачавшись спиртным.