Рейчел Эванс - Как я год жила по Библии

Флора безмятежно объясняла мне назначение каждого предмета, не забывая напоминать о том, чтобы я держала осанку и подносила еду ко рту, а не наоборот.

– Знакомы ли вы с ужинами в континентальном стиле? – поинтересовалась она, выставив на стол закуску – крабовые котлетки.

– Только с бесплатным завтраком в Хэмптон-инн, но, должно быть, вы не об этом.

На этот раз моя шутка была вознаграждена легким мелодичным смехом; а затем мы перешли к ужину, который Флора приготовила сама, и к непринужденной дружеской беседе.

В преподавательской манере Флоры особенно понравилось мне то, как она вплетает в «лекцию» исторические факты и истории из жизни. Например, однажды на торжественном приеме один из гостей Элеоноры Рузвельт принял чашу для омовения рук за питье, поднес к губам и начал пить воду. Миссис Рузвельт, и глазом не моргнув, взяла свою чашу и сделала то же самое. В этом, по словам Флоры, заключена самая суть хороших манер.

– Не так важно во всем следовать правилам, – объясняла она, – как вести себя с достоинством и думать о других прежде, чем о себе.

После второго бокала шампанского мне стало легче управляться с вилкой и ножом в континентальном стиле: кажется, я больше не напоминала птенца, делающего первую неуклюжую попытку вылететь из гнезда. Еще я научилась правильно складывать на коленях салфетку (углом к столу), отправлять открытки с благодарностью (не позднее чем через неделю после получения подарка) и принимать комплименты (спокойно, с достоинством, без ложной скромности, не отмахиваясь и не споря). К концу вечера сидела прямо, смотрела собеседнице в глаза и принимала комплименты как профи.

Но стяжала ли я дух мирный и кроткий?

На этот вопрос мог бы ответить вам водитель грузовика, подрезавший меня на обратном пути. Он обошелся мне в пять центов.

Освободи меня от робости духа и беспокойства…

От всякого безрассудства в поведении освободи меня, Господи!

Октябрь приближался к концу, багрец и золото на холмах Теннесси сменялись унылой серостью, и мне становилось все яснее, что «Копилка Сварливости» не работает.

Несомненно, от некоторых дурных привычек я избавилась. Меньше ныла, терпеливее слушала других и научилась элегантно переводить разговор на другую тему, едва доходило до сплетен. Порой мне удавалось провести целый день, не бросив в копилку ни единого цента. Но дух мой не знал покоя.

На почту продолжали поступать комменты и письма о моем проекте, и я все яснее видела, что культура фейсбука, твиттера и постоянных новостей, требующих постоянной реакции, доводит меня до невроза. От похвал я прыгала до небес, а любые критические комментарии меня злили и вызывали желание защищаться. Люди, которых я даже не знала, обладали огромной властью надо мной: от реплики какого-нибудь «Анона1» или «Папаши из Милуоки» я могла не спать всю ночь. И мне это совершенно не нравилось.

Мудрецы давным-давно установили, что ключ к безмятежности – владеть собой. «Победить себя важнее, чем выиграть тысячу битв», – говорит Будда. «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города», – вторит ему Притч 16:32. В нашем мире, все более расколотом, шумном, наполненном бесконечной поверхностной болтовней, способность глубоко мыслить и добиваться своих целей прямо зависит от самоконтроля. Чтобы прочно стоять на земле, нужны крепкие корни.

Итак, в последней попытке укротить свой не слишком-то мирный дух я решила изучить то, что давно уже собиралась попробовать: созерцательную молитву.

Евангелики в наше время, как правило, сторонятся мистицизма и благочестивых размышлений: эти занятия кажутся им слишком пассивными, слишком замкнутыми на себе. Они плохо сочетаются с нашим обычным религиозным настроем, энергичным, активным и эгалитарным. Но вот уже год я присматривалась к Епископальной церкви: соблюдала церковный календарь, читала «Общий молитвенник», даже проскальзывала в церковь Святого Матфея в Пепельную среду [17] Пепельная среда – день начала Великого поста в Католической, Англиканской и некоторых лютеранских Церквях. – Примеч. ред . , чтобы получить пепельный крест на лбу – так что мысль о чуть более упорядоченной молитве показалась мне очень привлекательной. Немного почитав о «Lectio Divina» и об «умной молитве», я решила с этого и начать.

«Lectio Divina», или «Божественное чтение», на самом деле требует умения не столько читать, сколько слушать. Суть этого метода в том, чтобы приближаться к тексту, как к святилищу, и приглашать Бога снизойти в него и обитать в нем. Техники есть разные; но обычно начинают с того, что внимательно читают отрывок из Писания, отмечают в нем все слова и образы, которые заставляют задуматься или волнуют душу. Далее следует молчаливое размышление. Затем читающий перечитывает тот же отрывок еще раз, и еще – сколько пожелает. Некоторые уподобляют этот метод трапезе, на которой читающий наслаждается Словом Божьим: сперва откусывает (чтение), затем пережевывает (размышление), наслаждается вкусом (молитва) и наконец переваривает (созерцание). Смысл в том, чтобы на каждый элемент текста обратить внимание, отделить от остальных и им насладиться.

Цель «умной молитвы» схожая: успокоить дух, придать ему тишину и глубину, в которой сможет пробудиться истина. При умной молитве молящийся выбирает центральное священное слово или фразу и сосредотачивается на нем. Это слово или несколько слов служат своего рода исходной точкой, якорем, к которому возвращаешься снова и снова, когда что-либо отвлекает тебя от молитвы. Конечная цель – выйти за пределы всех слов, образов, чувств, восприятий и упокоиться в реальности, которая превыше слов. Такую молитву практиковали христиане на протяжении столетий, особенно в Православной Церкви.

Я решила каждый день в течение недели практиковать созерцательную молитву. В качестве центрального слова я выбрала «мир», для «Lectio Divina» – тексты из Псалтири и Книги Притч. Чтобы сосредоточиться, помогала себе простыми дыхательными упражнениями. Каждую сессию решила завершать медитацией святой Терезы Авильской, знаменитой испанской женщины-мистика, первой женщины, признанной Учителем Церкви:

О Терезе рассказывают: порой она впадала в такой экстаз, что во время мессы поднималась в воздух. Моя задача была скромнее: молиться двадцать минут, не уснуть, не заскучать и не бросить.