Джоан Дежан - Как Париж стал Парижем. История создания самого притягательного города в мире

Сначала новые приспособления для пешеходов у берегов Сены назывались либо banquettes, как приподнятые части мостовой на Пон-Нёф, либо marche-pieds («ступенька, подножка»). В октябре 1704 года король приказал выровнять и замостить набережную Гренуйер (Quai de La Grenouillère) возле Лувра, в эдикте упоминалось создание trottoir . Это было первое упоминание термина, которое скоро стало официальным французским (и не только) названием тротуара. Когда было издано распоряжение о постройке набережной Орсе (Quai d’Orsay), планы предусматривали trottoir шириной в девять футов – «чтобы предоставить пешим людям пространство для ходьбы».

В то время как Париж вовсю перестраивался, на первый план вышел ученик Блонделя, Пьер Бюлле. Очень скоро он был назначен главным архитектором города. Бюлле сделал великолепную карьеру, возводя особняки в роскошных престижных районах, которые появились в Париже чуть позже, возле уже законченной «зеленой стены» – включая тот, где теперь расположен отель «Риц Париж». В 1672 году Бюлле буквально прочесывал улицы, переходя от дома к дому, чтобы оценить инфраструктуру. По приказу короля совместно с Блонделем он начал работу над новой картой Парижа, чтобы скоординировать все более и более амбициозные планы, касающиеся будущего города.

То, что сейчас известно как карта Бюлле – Блонделя, является замечательным документом, запечатлевшим Париж в ключевой момент его развития. Современники немедленно присвоили ей звание самой точной из всех существующих карт, и это легко объяснить. Проводя «инвентаризацию» на месте, Бюлле в полной мере осознал, как трудна задача картографа, который вынужден работать «в забитом людьми и домами центре города» и должен «измерить недоступные прямые линии». Поэтому он изобрел новый «геометрический инструмент», который назвал pantomètre , «инструмент, который может измерить все».

Новая карта тем не менее должна была изобразить гораздо больше, чем то, что мог измерить Бюлле. Очень скоро все заинтересованные стороны поняли, что им надо запечатлеть все перемены – те, что уже произошли, те, что находились в стадии свершения, и те, что только планировались, – и при этом им нужна была уверенность в том, что изначальные намерения не будут искажены по мере того, как проект будет двигаться вперед.

Карты часто смешивают факты и фантазии; так, картографы могут изображать некоторые вещи больше, чем они есть на самом деле, чтобы подчеркнуть их важность. Как ясно из названия карты, Бюлле и Блондель создали более интересный микс: они соединили настоящую реальность, то есть то, каким Париж был на самом деле, и виртуальную – то, каким он должен был стать в скором времени. «Карта Парижа, на которой показаны все общественные работы, что уже завершены с целью украшения города и повышения его удобства, а также те работы, что его величество желает произвести в будущем». Название также дает понять горожанам, что никакие разрушения не нужны, чтобы заново создать Париж: город, который они знают, будет жить и дальше, обрастая новой тканью.

На этой части карты, где изображена площадь Руаяль и ее окрестности, ясно размечены и настоящее, и будущее города. Жирные темные линии обозначают уже существующие улицы, многие из которых были проложены совсем недавно для того, чтобы связать площадь с новым местом для прогулок. Справа, за площадью, на самой границе города темными двойными линиями (они изображают два ряда деревьев) отмечена первая законченная секция будущего бульвара. Более светлые прерывистые линии слева вверху обозначают следующую секцию аллеи, а также новые улицы, которые будут соединять ее с кварталом Маре – запланированные, но еще неначатые работы.

Копия карты была выставлена в городской ратуше Парижа, чтобы с ней можно было легко ознакомиться и проверить, нет ли отклонений от того, что Бюлле назвал grand dessein короля – его «великим планом» в отношении столицы.

Но карта стала популярна далеко за пределами ратуши. Так много людей хотело увидеть генеральный план перестройки Парижа, что второй тираж вышел уже через месяц после первого, который появился 8 августа 1676 года. Карту продолжали переиздавать, а Блондель и Бюлле продолжали вносить в нее обновления вплоть до смерти Блонделя в начале 1686 года.

Чтобы следить за перестройкой Парижа, Людовик XIV заказал архитекторам Блонделю и Бюлле новую карту. Она была вывешена в городской ратуше, и ею продолжали пользоваться еще в 1715 году.

Бюлле и Блондель использовали темные жирные линии для обозначения уже существующих улиц и более светлые прерывистые линии – для тех, что были запланированы, но еще не проложены

Все, вовлеченные в процесс, от короля до архитекторов, часто публиковали подробные комментарии к карте. Все эти описания, нацеленные на различные аудитории, имели одну и ту же задачу: реклама перепланировки города. Каждая из этих публикаций объявляла: в Париже наступила новая эра; отныне он будет известен как великая столица не только из-за размеров, но и из-за того, что это открытый город, великолепный город, превзошедший все города на земле.

Все комментарии выделяли новую аллею, которая называлась «восхитительным поясом города» или «общественным местом для прогулок», и убеждали, что она необходима для украшения Парижа. «Восхитительный пояс» стал центральным элементом «великого плана».

Описания были полны пропаганды. Блондель считал «зеленую стену» «самым значимым общественным проектом в мире». Бюлле категорически заявлял, что «этому никогда не будет равных». А придворные писатели Людовика XIV превзошли самих себя. Когда летом 1676 года карта была представлена публике, к ней были приложены два пространных документа, подписанные королем. «Древние римляне верили, что лишь тем, кто, сражаясь, сумел добавить к территории империи новые земли, позволено изменять Рим… поскольку границы Франции ныне простираются за Рейн, Альпы и Пиренеи, король на законных основаниях может заявить, что его столица должна получить новый и прекрасный пояс» – так начинался один из них. Другой добавлял: «Благодаря многочисленности и красоте завершенных работ Париж может служить доказательством величия нашей нации и этого монарха для нынешних иностранцев, а также и последующих поколений».

Многочисленные свидетельства доказывают, как серьезно и король, и городские власти воспринимали «карту» – вскоре ее стали называть только так, как будто она была единственной картой Парижа. В законодательном акте от 4 ноября 1684 года король с явным удовольствием отмечает, как значительно продвинулись работы над новым «променадом». Декрет от октября 1704 года доказывает, что карта Бюлле – Блонделя по-прежнему служила единственным достоверным планом: король бранил городские власти за то, что проекты, изображенные на карте, еще не были начаты. А в декабре 1715 года в декрете, подписанном совместно «Людовиком и Герцогом Орлеанским, Регентом», напоминал новым главам муниципалитета, что декрет от 1704 года все еще не исполнен до конца, несмотря на то что «усопший монарх повелел составить карту Парижа, сделанную для того, чтобы его пожелания находились всегда у нас перед глазами». Три месяца спустя после смерти Людовика XIV в сентябре 1715 года и через сорок лет после того, как Бюлле и Блондель впервые напечатали карту, ее все еще считали официальным чертежом будущего Парижа.