Томас Эсбридж - Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья

Как бы то ни было, грандиозный показ щедрости, чести и статуса сотворил чудеса. В конце 1170-х годов молодой король достиг вершины известности. Для рыцарей и знати Северной Франции, все больше увлекавшейся идеями рыцарства, Генрих Молодой стал культовой фигурой. О нем говорили на каждом турнире и состязании, о нем распространялись слухи и легенды – очевидный показатель известности в те дни. По утверждению «Истории», все мужчины хотели быть похожими на него. Этот образ – икона рыцарства – дошел и до Англии, где хронист назвал Генриха вдохновителем своего класса и своего поколения, «славой всего рыцарства», «цветом молодости и щедрости».

Пламенная страсть молодого короля к миру рыцарства и турниров может показаться легкомысленной неумеренностью невзыскательного плейбоя. Но это была бы не полная картина. Да, турниры были, по сути, играми, но в них играли самые могущественные люди Запада – бароны и всевозможные магнаты, увлеченные рыцарской культурой. В конце 1170-х годов стало очевидно, что показ военной мощи и рыцарской известности оказывает влияние, не ограниченное турнирным полем. Это дало молодому королю дополнительные преимущества, поскольку, являясь «отцом рыцарства», он неизбежно пользовался большим влиянием и в реальном мире. Подростком он пытался добиться славы при посредстве восстания. Теперь он сделал себе имя и укрепил королевский статус на другой арене.

Эти несомненные достижения не ускользнули от внимания старого короля. Историки часто предполагали, что Генрих II рассматривал активность своего сына на турнирах как пустую трату времени. В 1179 году его отношение стало намного более позитивным. Это было очевидно для Ральфа Дисского, священнослужителя лондонского собора Святого Павла, который дал следующую оценку деятельности молодого короля: «Генрих провел три года в турнирах, истратив много денег. Путешествуя по всей Франции, он не занимался государственными делами и стал не королем, а рыцарем, одержав победы в разных столкновениях. Победы сделали его известным. Старый король радовался, подсчитывая и восхищаясь его победами, и впоследствии вернул собственность, которую ранее отобрал ».

Генрих II, возможно, не желал терпеть турниры в Англии, но не мог игнорировать огромную популярность, которую эти состязания приобрели в остальной Европе. Его старый соперник из Капетингов, стареющий Людовик VII, не делал попыток представить себя покровителем рыцарства. Это оставило важную брешь, в которой мог развернуться молодой король, оказывая влияние и укрепляя связи, способные продвинуть анжуйские интересы. Вероятнее всего, это было очевидно с самого начала, и отношения молодого короля с Филиппом Фландрским и ему подобными всегда носили политическую подоплеку. Посещая друг друга накануне очередного турнира, богатые и знаменитые наверняка вели беседы не только о спорте. В общем, самое позднее в 1179 году Генрих II решил, что пора использовать известность старшего сына. Во время Великого поста молодой король вернулся в Англию – впервые с 1176 года – и провел Пасху вместе с отцом в Винчестере. Заблудшая овца вернулась в овчарню.

Летом 1179 года в жизни молодого короля произошли существенные перемены. Поражения и разочарования неудачного мятежа остались в прошлом, раздражающее чувство полной зависимости от отца по большей части исчезло. Турнирная карьера молодого короля, конечно, финансировалась щедрым содержанием, выделенным ему отцом, однако след, оставленный им в рыцарской культуре, был его собственным. В возрасте двадцати четырех лет он стал старшиной европейской рыцарской аристократии. Звезда Генриха взошла вместе со звездой его друга – Уильяма Маршала. За десятилетие, проведенное им на службе у анжуйцев, Уильям достиг качественно нового уровня в своей карьере. Благодаря своей славе и богатству он смог собрать собственную свиту, став баннеретом – рыцарем на службе у лорда, которому позволено нести собственное знамя. Маршалу уже перевалило за тридцать, и он с гордостью носил свои новые цвета и эмблему: красный лев, стоящий на задних лапах, на зелено-золотом фоне. Это изображение, напоминающее львов на норманнском флаге, останется с Уильямом на всю жизнь . И он, и молодой король были в самом расцвете сил, и события конца 1179 года дали им превосходную возможность продемонстрировать свои качества.

Французскому королю Людовику VII в то время было около пятидесяти девяти лет. Его власть в королевстве Капетингов ослабела. Третий брак, наконец, привел к появлению на свет в 1179 году долгожданного наследника. В 1179 году этому мальчику, Филиппу, было четырнадцать лет, и ожидалась его коронация. Тем летом юному французскому принцу предстояло испытание. Во время охоты на кабана в лесах Шартра Филипп отстал от спутников и заблудился. В конце дня он все еще блуждал по лесу – одинокий, незащищенный, испуганный. К счастью, он заметил слабый свет от костра лесоруба, пошел на него, и крестьянин отвел его в безопасное место. Но только принц тяжело заболел, и очень скоро его выживание оказалось под большим вопросом.

Опасаясь за будущее королевской династии, Людовик отправился в паломничество в Кентербери, чтобы просить об исцелении Томаса Бекета. Сам король в это время уже был пожилым человеком и не мог похвастаться богатырским здоровьем. Он сумел пережить долгое путешествие, переправился через Канал, и в Дувре его встретил сам Генрих II, чтобы лично сопроводить в Кентербери. Принимая во внимание их извечную вражду, современники были потрясены беспрецедентным мирным визитом. Через три дня Людовик вернулся домой. Французский король обещал кентерберийским монахам ежегодную поставку ста бочек лучшего французского вина, которым они могли утолять жажду. Молитвы Людовика, вероятно, были услышаны, потому что юный Филипп выздоровел. Но путешествие оказалось слишком тяжелым испытанием для самого короля. Почти сразу после возвращения в Париж он перенес удар, в результате которого одна сторона его тела оказалась парализованной и он с трудом мог говорить. В итоге Людовик был вынужден отойти от дел и в сентябре 1180 года умер .

Для того чтобы не было проблем с престолонаследием, Филипп должен быть коронован и помазан еще при жизни отца. Церемония была назначена на 1 ноября 1179 года в королевском дворце Реймса. На нее были приглашены представители главных западноевропейских династий и знатных семейств, и, в довершение всего, планировался грандиозный турнир. Той осенью стала как никогда ясна тесная взаимосвязь между практической властью и рыцарским зрелищем. С рождением нового короля на шахматной доске политики ожидалась перестановка, и, естественно, все ключевые игроки стремились получить как можно больше влияния и преимуществ. Ведущие фигуры, такие как граф Филипп Фландрский и герцог Гуго Бургундский, прибыли на коронацию с намерением занять место ментора юного Капетинга.