Фредерик Кемп - Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Однако удачное начало в Ки-Уэсте только усилило обеспокоенность Макмиллана и лорда Хьюма, поскольку они увидели явно воинственный настрой Кеннеди в отношении Советов, тот же, что продемонстрировал Ачесон.

Размышляя о том, как защитить Берлин, Ачесон сказал, что британцы должны сосредоточиться на трех военных альтернативах: воздушной, наземной и ядерной. Учитывая, что выбор ядерного оружия «безответственный шаг и в него не поверят», Ачесон остановился на рассмотрении двух возможностей. Он отклонил возможность ответа с воздуха, поскольку «советские ракеты земля – воздух попадут в цель, не оставив самолету надежды на спасение. Так что нет никакого смысла в атаке с воздуха. Русские просто собьют самолеты своими ракетами».

На самом деле, сказал Ачесон, у США и их союзников есть единственный возможный ответ на откровенную пробу сил в Берлине, и это обычное наземное наступление, чтобы «показать русским, что не стоит пытаться остановить по-настоящему мощную западную силу». Для этого, сообщил Ачесон, потребуется значительное наращивание военной мощи. Ачесон перечислил военные контрмеры в случае блокады Берлина, включая отправку дивизии, которая двинется по автостраде, чтобы вновь открыть доступ к Берлину. Запад в случае блокады должен знать, объяснил Ачесон, где стоять, иметь возможность перевооружиться и собрать союзников, как это делалось во время корейской войны.

Кеннеди сказал Макмиллану, на лице которого отчетливо читался скептицизм, что он еще не полностью рассмотрел соображения Ачесона. Однако он согласен со своим новым советником, что еще не было «достаточно серьезного» плана действий на случай чрезвычайной обстановки в Берлине, учитывая растущую вероятность такого рода конфронтации.

Предложение Ачесона в отношении отправки дивизии по автостраде в случае блокады Берлина вызвало наибольшее возражение Макмиллана, поскольку «она будет наиболее уязвимой, продвигаясь вперед узким фронтом». Если возникнут проблемы, она будет вынуждена сойти с автострады, а это, в свою очередь, приведет к появлению еще больших проблем. Однако под давлением Кеннеди Макмиллан согласился с мнением Ачесона, что не удастся повторить Берлинский воздушный мост [27] Берлинский воздушный мост – название операции западных союзников по авиаснабжению Западного Берлина продовольствием во время блокады города со стороны СССР. Берлинский воздушный мост просуществовал с 23 июня 1948 года по 12 мая 1949 года. 26 июня 1963 года, выступая с речью у ратуши в Шенеберге, своей ставшей знаменитой фразой «Я – берлинец», произнесенной на немецком языке, Кеннеди выразил солидарность американского народа с жителями Берлина и заявил о дальнейшей поддержке Берлина. , поскольку с того времени значительно улучшились тактико-технические характеристики советских зенитных систем.

Затем американские и британские чиновники долго обсуждали вопросы военного планирования и необходимости усиления подготовки на случай непредвиденных обстоятельств в Берлине. Секретарь Раск одобрил британо-американское двустороннее соглашение, но предложил «быстро» включить западных немцев, с их военными возможностями и готовностью оказать помощь в защите Берлина. Лорд Хьюм не согласился с его предложением. Британцы, не доверявшие немцам еще больше, чем американцам, стали убеждать присутствующих, что разведывательные службы Аденауэра и другие правительственные структуры пронизаны шпионами. Хотя лорд Хьюм был согласен обсуждать будущее Германии с американцами, но он не был готов делать это с немцами.

Хьюм хотел переключить внимание американцев с обсуждения чрезвычайных обстоятельств на обсуждение потенциальных возможностей во время переговоров по Берлину с Кремлем. Он утверждал, что Хрущев связал себя всего одним обязательством, которое ограничило его пространство для маневра, и этим обязательством было прекращение оккупационного статуса Берлина. По мнению лорда Хьюма, Хрущев «мог сняться с крючка», если союзники подпишут соглашение о сохранении статус-кво примерно на десять лет, но в течение этого времени статус Берлина будет изменен. «Хрущев не попал на крючок, и, значит, ему не надо избавляться от него», – ответил Ачесон.

Ачесона выводило из себя то, что он называл британской бесхребетностью в отношении Москвы. Он резко напомнил Хьюму, что Хрущев «не является законником. Он оказывает давление, стремясь разделить союзников. Он не собирается заключать договор, который устроит нас. У нас хорошая позиция, и мы должны сохранять ее». Ачесон опасался, что обсуждение подписания договора с Восточной Германией, который служил интересам только Советского Союза, «подорвет немецкий дух».

Напряженность между Хьюмом и Ачесоном заполнила комнату.

После неловкого молчания Раск согласился с Ачесоном, что любые переговоры о принятии такого договора станут «началом спуска по скользкому пути». Он сказал, что Соединенные Штаты должны ясно дать понять, что ситуация, сложившаяся в Берлине, – это результат войны, а не «любезность со стороны Хрущева». Соединенные Штаты, заявил Раск, обращаясь к британцам, – великая держава, которая не позволит выдворить себя из Берлина.

Хьюм предупредил американских коллег о выводах, которые сделает общественность Запада, если Хрущев открыто предложит то, что может показаться разумным изменением законного статуса Берлина, и Запад не сможет выдвинуть никакой альтернативы. Для западного присутствия должно быть найдено новое правовое основание, убеждал Хьюм, поскольку существующее «право на территориальный захват» в качестве оправдания оккупации Берлина «становится неубедительным».

Ачесон не замедлил с ответом: «Это наша власть становится неубедительной».

На следующее утро работа возобновилась почти в том же составе, но, к удовольствию британцев, отсутствовал Ачесон. Однако его дух продолжал витать в воздухе. Президент Кеннеди выразил желание, чтобы американские и британские эксперты объяснили ему, почему Хрущев не предпринимал никаких действий по Берлину до настоящего времени. Что его удерживало? Неужели он опасался ответа со стороны Запада?

Лорд Хьюм сказал, что, по его мнению, Хрущев «больше не будет откладывать решение проблемы». Посол Чарльз Юстис (Чип) Болен был того же мнения. Ведущий специалист государственного департамента по Советскому Союзу, который был послом в Москве с 1953 по 1957 год, считал, что ухудшение китайско-советских отношений и «назойливость восточных немцев» вынуждают Хрущева занять более воинствующую позицию. Советы не столько заботятся о Берлине, утверждал Болен, сколько считают, что его потеря может привести к распаду их восточной империи.