Михал Огинский - Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1

Это была кровавая битва. Поляки проявляли чудеса героизма…

Так и не дождавшись подкрепления и будучи неуверен в исходе сражения, Костюшко в сопровождении элитной кавалерии и лучших офицеров армии бросился в самое пекло боя. Он получил тяжелые ранения, в том числе в голову, и упал вместе с лошадью. Соратники из его ближайшего окружения храбро сражались до самого конца, защищая свою жизнь и свободу… Однако этот дерзкий, отчаянный маневр все же пощадил самолюбие генералиссимуса: ему уже было не дано увидеть полный разгром своих войск.

Вместе с Костюшко русские захватили в плен его раненого неразлучного товарища Юлиана Немцевича, адъютанта Фишера, генералов Сераковского, Княжевича, Каминского, полковника Зайдлица и многих других офицеров, отличавшихся беспримерным воинским дарованием, доблестью и патриотизмом.

По воле случая Костюшко нашли на поле битвы среди тех, кого считали убитыми. Многочисленные ранения и скромная одежда не стали помехой, чтобы его опознали. Как только кто-то произнес его имя, многие казаки, подходившие к Костюшко с целью поживиться и ограбить раненого, застыли на месте, не скрывая уважения к этому мужественному и несчастному военачальнику. На носилках из боевых пик и казацких плащей его принесли к генералу Ферзену, который сразу же приказал немедленно, в его присутствии, оказать медицинскую помощь Костюшко. Со своим врагом, равно как и с остальными пленниками, русский генерал обошелся с должным вниманием и уважением.

Вот так и завершилась славная карьера Тадеуша Костюшко, а вместе с ней рухнули и все надежды повстанцев. То участие, которое вся Европа приняла в этой прискорбной драме, обернулось невосполнимой утратой, только что постигшей человечество. Вся армия оплакивала своего главнокомандующего. Все добрые люди Польши с острой болью восприняли такую потерю.

Монументы, воздвигнутые в память великих людей, редко сохраняются в огне гражданских войн и революций. Ничто не может противостоять времени, которое все превращает в прах. Но память о Костюшко, чье имя запечатлено в глубине сердца у каждого приверженца гуманизма, люди сохранят на долгие-долгие годы, и эта память не умрет никогда. Потомки наши будут его благославлять, и их благодарные слезы, которые упадут на могилу Костюшко, станут самой чистой данью уважения всем его добродетелям.

Моя душа трепетно хранит о нем столько чувств, что мне хочется хотя бы коротко рассказать о делах славного сына земли нашей от кампании 1792 года до его последнего дня, который наступит через двадцать три года после сражения под Мацеёвицами.

Всех боевых товарищей Костюшко, его отважных соратников, которые делили с ним часы опасности и славы, всех, кто имел счастье общаться с ним и кто знает подробности его общественной и личной жизни, я прошу отдать на скрижали истории их воспоминания об этом благородном человеке, добропорядочном гражданине, бесстрашном защитнике свободы и независимости нашего государства. А что касается меня, то я здесь ограничусь тем, что приведу только некоторые факты из его биографии, чтобы было понятно, почему я с таким восхищением всегда говорю о нашем выдающемся соотечественнике.

После кампании 1792 года ему давали высокую должность в русской армии, от которой он отказался. Ему предложили пансион, и он его отверг, как и положено благородному, гордому человеку, желающему служить лишь своей стране. Он уехал из Польши совсем небогатым, и без поддержки добрых друзей жить ему было бы трудновато.

Без всякого тщеславия и честолюбия в 1794 году он стал генералиссимусом и свой единственный интерес видел исключительно в том, чтобы трудиться не покладая рук во имя освобождения родины. Как и его учитель Джордж Вашингтон, Костюшко сам соблюдал законы и данной ему властью делал все, чтобы их соблюдали все остальные.

По воле нации получив высшие полномочия и возглавляя все гражданские и военные власти, он не дал согласия занять место на троне. Более того, он все время требовал от правительства и граждан Варшавы уважать и почитать Станислава Августа как законного короля Польши. Без всяких сомнений Костюшко поставил бы короля во главе только что сформированного правительства, если бы ему не отсоветовали сделать это люди, которые с недоверием относились к монарху и опасались влияния королевского двора.

Хотя сражение под Щекоцинами завершилось не в пользу поляков, отступление Костюшко было расценено опытными военными как победа. Неувядаемую славу оставил о себе генералиссимус и при защите Варшавы, которая не имела никаких оборонительных сооружений и могла лишь держать осаду.

В битве под Мацеёвицами Костюшко и его лучшие кавалеристы, стремясь прорваться через неприятельские ряды, конечно же, не надеялись уцелеть в тяжкую для Родины годину и попасть в плен к русским. Потеряв свободу, израненный Костюшко стойко переносил испытания судьбы и свои личные страдания. Но никогда, до самого последнего дыхания, он не смог смириться с потерей родины.

После вступления на престол русского царя Павла Костюшко выпустили на волю, и он был глубоко тронут этим великодушным поступком императора, который освободил главных действующих лиц революции, а также двенадцать тысяч поляков, томившихся в ссылке на бескрайних просторах России. И тем не менее он отклонил все предложения о работе в русской армии на высоких дорогооплачиваемых должностях.

Правда, он не смог не принять в дар от императора Павла приличную сумму денег, которых вполне хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Но выехав за пределы России, он тут же возвратил эти деньги. В сопроводительной записке он с уважением и достоинством уведомлял царя о своей глубокой признательности, подчеркивая, что с потерей родины никакие богатства ему ни к чему, и что остаток жизни он намерен провести в уединении и безвестности.

Некоторое время он провел в Америке и Англии, а затем обосновался во Франции в окрестностях Фонтенбло. Там за свои былые военные заслуги он получал скромную американскую пенсию, которой, впрочем, хватало для удовлетворения всех его весьма ограниченных потребностей. Узкий круг друзей, чтение, рисование, охота – вот, пожалуй, и все, в чем он находил отдушину в этот период. Занимался благотворительностью, помогал беднякам, подавал милостыню, и это приносило какое-то утешение его тонкой душе, которая никак не могла вырваться из глубокой тоски.

Он был свидетелем различных перемен в тогдашней Франции, но никак не реагировал на них и только в частных беседах порой сетовал на то, с какой беспечностью и легкомыслием французы относятся к судьбе Польши.

Наполеон, зная о привязанности Костюшко к Франции, а также о доверии поляков к своей персоне, пытался склонить бывшего верховного главнокомандующего польской армии к участию в кампании 1807 года. Бонапарт сделал ему очень соблазнительные предложения и для начала высказал пожелание, чтобы Костюшко подписал обращение к польскому народу с призывом к пробуждению и возрождению былого боевого духа. При этом Наполеон уверял, что у него уже есть план восстановления Польши. Костюшко, готовый отдать последнюю каплю крови для осуществления такого плана, не поверил корсиканцу и не стал обманывать своих соотечественников надеждами, которые и сам не мог принять.