Джерри Койн - Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы

Очевидно, что если любое научное достижение вы оправдываете как полностью соответствующее Божественной воле, то наука никогда не сумеет опровергнуть догматы вашей веры. А утверждения, которые невозможно опровергнуть, невозможно и подтвердить.

Невозможно долго читать богословские тексты, не изумляясь умственной ловкости их авторов при столкновении с серьезными проблемами. Как ученый, я с сожалением отмечаю, что мы могли бы намного больше знать о природе, если бы вся эта ловкость нашла себе применение не в богословии, а в науке – или в любой области, где изучается нечто реальное.

Возьмем, к примеру, вопрос о том, почему Бог скрыт от своих последователей. Даже если рассматривать Библию как книгу в основном аллегорическую, нельзя не заметить, что присутствие Бога – отраженное в чудесах, воскрешениях и прочем – 2000 лет назад было куда заметнее, чем сегодня. И несмотря на «чудеса» Лурда и Фатимы, самым искушенным верующим приходится как-то решать для себя проблему Deus absconditum, или незримого Бога. Наиболее экономная гипотеза сводится просто к тому, что никаких богов не существует, поэтому и в том, что они никак себя не проявляют, нет ничего удивительного. Но для человека религиозного такое неприемлемо, поэтому необходимо какое-то объяснение. Вот ответ от Джона Полкингхорна и его коллеги, социального философа Николаса Биля:

Присутствие Бога скрыто, потому что, если подумать, голое присутствие божественности ошеломило бы конечные существа, лишая их возможности быть самими собой и свободно принимать Бога.

Но имеет ли на самом деле смысл такое заявление? Вот вас, к примеру, ошеломило бы голое присутствие божественности настолько, что вы отвергли бы Бога? Ведь ничего подобного не произошло, когда он явился Моисею в виде пылающего куста или Иову в виде вихря. Наоборот, можно предположить, что «конечные существа» были бы рады получить какие-то осязаемые доказательства своей веры.

Богослов Джон Хот предлагает другой ответ:

Для религиозного опыта существенно, чтобы высшая реальность была недосягаема. Если бы мы могли дотянуться до нее, она не была бы высшей.

Здесь автор прибегает к сомнительной игре слов и, по существу, к тавтологии, которая ничего не доказывает.

Некоторые прогрессивные верующие хотя и неохотно, но признают, что ощущают неловкость от отсутствия Бога. Как ни удивительно, одним из таких людей стал Джастин Уэлби, нынешний архиепископ Кентерберийский, который публично признался в своих сомнениях по поводу существования Бога. В интервью BBC в Бристольском соборе он сказал: «Недавно во время бега я молился кое о чем и закончил таким обращением к Богу: "Посмотри, это все очень хорошо, но не пора ли тебе что-нибудь предпринять – если ты там есть", хотя, вероятно, архиепископ Кентерберийский не должен заявлять подобное». Но при этом Уэлби поспешил добавить, что его сомнения не распространяются на Иисуса, о чьем существовании можно говорить совершенно уверенно: «Мы знаем об Иисусе. Мы не можем дать ответы на все вопросы на свете, мы не можем объяснить страдания, мы не можем объяснить целую кучу вещей, но мы знаем об Иисусе». От моего понимания ускользает, как можно быть уверенным в божественности Христа и при этом сомневаться в существовании Бога. Это все равно что сказать: «Я не слишком уверен в существовании Санта-Клауса, а вот его олени точно существуют». (В самом деле, англиканцы признают Святую Троицу – «Бог един в трех лицах», – так что Иисус и Бог, согласно их вере, – части одного целого.) Так что прогрессивное религиозное сознание по-разному относится к разным догматам, даже если подтверждаются они одинаково малым числом доказательств.

Если какое-то явление требует доказательств, но их никак не удается обнаружить, в науке вполне оправданным будет вывод о том, что данное явление не существует. Примерами могут служить лохнесское чудовище и снежный человек, а также такие паранормальные явления, как экстрасенсорное восприятие и телекинез. Поиски доказательств подобных вещей до сих пор ничего не дали. То же и с Богом, хотя богословы будут возмущены сравнением Бога со снежным человеком. Философ Делос Маккоун дал более лаконичный ответ на вопрос отсутствия Бога: «Невидимое и несуществующее выглядят очень похоже».

А как насчет бессмертия в загробной жизни? Многие страстно жаждут его, но доказательств раздражающе мало. Учитывая, что никто еще не вернулся из мертвых, а все рассказы о переселении душ или околосмертных визитах в рай либо сомнительны, либо противоречивы, либо допускают простое физиологическое объяснение, как нам увериться в жизни вечной? Один из способов – попросту отвергнуть саму мысль о необходимости доказательств, как это делает Джон Хот:

Во всяком случае, если бы я пытался получить научное доказательство бессмертия, я бы, наверное, капитулировал перед лицом узкого эмпиризма натуралистичных верований. Я же скажу, что любая надежда на личное бессмертие – отличная почва для взращивания доверия к жажде познания… Такая надежда разумна, если создает (а я верю, что она способна на это) климат, побуждающий жажду познания к действию до тех пор, пока не будет достигнута полнота бытия, истины, добры и красоты.

Обратите внимание на небрежный отказ от «узкого эмпиризма» – то есть от настоящих доказательств. Но бессмертие либо существует, либо нет, и очевидно, что ответ на такой важный вопрос должен опираться на что-то большее, чем «любая надежда на личное бессмертие». Как можно утолить «жажду познания» без собственно знаний?

Если апологетика назначена приемлемой системой объяснений, то она обязательно должна разобраться с «трудным вопросом» теологии: естественным злом. Так, зло моральное (кража или убийство) часто оправдывается как неизбежный побочный продукт Божьего дара – свободы воли. Но для таких трагедий, как рак у ребенка или разрушительное землетрясение, из-за которых страдают ничем не заслуживающие этого люди, очевидных объяснений не существует. Мы не будем пытаться перефразировать разнообразные и изобретательные разъяснения богословов о том, как естественное зло сочетается с любящим и всемогущим Богом. Меня они и близко не убеждают (неужели холокост был необходим для сохранения свободы воли немецкого народа?). Однако наука лучше справляется с этой проблемой, ибо такое зло – это именно то, чего можно ожидать в чисто природном мире. Опухоли у детей? Результат случайных мутаций. Цунами и землетрясения? Бесконечное движение земной коры, порождаемое тектоникой плит. Ужасные страдания, неминуемые в процессе эволюции в силу естественного отбора? Неизбежный результат конкуренции генов, управляющих телами живых существ.