Мира Келли - Тайны прошлой жизни

В жизни все и всегда взаимосвязано и упорядочено. Ранее, на этой же неделе, я планировала, что как только побываю у стоматолога, отправлюсь с визитом к физиотерапевту. Едва началась процедура физиотерапии, как в моей голове закружился рой вопросов: «Итак, что я здесь делаю? Я изучила все возможные варианты. Я сделала все, что могла сделать, или… я обязана сделать что-то другое?» В этот момент в голове у меня будто вспыхнула лампочка. Мне вспомнился личный опыт регрессии из моего детства и все, что я читала о людях, которые чудесным образом исцелились от физических болезней, пережив свои прошлые жизни. Не зная, куда еще обратиться, в Нью-Йорке я быстро нашла регрессиониста и записалась на прием.

Предполагалось, что мой первый сеанс продлится час, но сама регрессия заняла у нас всего лишь 15 минут, так как все остальное время я знакомилась со специалистом, рассказывала ей о своей проблеме, потом устраивалась поудобнее, пока она проводила сеанс регрессии. После этого она расшифровала данные, и я ушла. (Сеансы, которые я провожу с пациентами сегодня, нередко продолжаются не менее четырех часов.) Поскольку сеанс выглядел чересчур поспешным и мы не успели наладить доверительные отношения, тогда я не погрузилась в опыт прошлой жизни. Однако я отчаянно нуждалась в помощи и поэтому договорилась, что спустя несколько дней снова встречусь с ней.

В течение второго сеанса мне открылся непродолжительный опыт прошлой жизни. Я увидела себя в образе высокого и сильного негра. На мою шею был надет очень тяжелый и толстый металлический ошейник; с запястий и щиколоток свисали две пары оков. К ошейнику крепились цепи, которые спускались вниз, к оковам на запястьях и на ногах. Наглухо запаянный металлический ошейник причинял невообразимую боль, натирая мне челюсть. У меня зияла рана в том самом месте, которое в этой жизни болело из-за ВНС. Влача рабское существование, я была достаточно сильна физически, но нечеловеческое обращение сломило мой дух. Противоречие между могучим телом и слабым духом, который жил в нем, было абсолютным. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Я не испытывала ненависти к своим хозяевам; более того, я была им благодарна. Пусть они плохо обращались со мной, но мне давали еду, что мне казалось великой милостью. Я была им очень благодарна.

Там, в кабинете специалиста, слезы струились по моему лицу. Мне было очень стыдно за себя – за этого порабощенного человека. Я ощутила его боль и его сломленную душу. Как можно относиться к другому существу таким образом? Как можно заковать другого человека в цепи с металлическим ошейником? Как я могла быть столь благодарна людям, которые обращались со мной явно жестоко – и только потому, что они меня кормили? Как я могла обладать таким сильным телом и все равно чувствовать себя совершенно беспомощной? Почему я не могла протестовать? Почему я не пыталась изменить свое положение, взбунтоваться или даже сбежать?

Основная идея, которую я вынесла из своего опыта, заключалась в том, что я ощутила отсутствие силы воли.Как только я вышла из транса и приподнялась с кушетки, я спросила специалиста: «Что значит быть сильной?» Она мне не ответила. (Сегодня я задаю вопросы для того, чтобы вывести своих пациентов на более высокий уровень понимания, но у нее был другой метод.) Ее ответ на вопрос звучал слишком просто: «Ты должна найти ответ самостоятельно».

Это было мое единственное видение во время второго сеанса у регрессиониста, и этот опыт стал для меня подлинным катарсисом. До конца дня я спрашивала себя: «Что значит быть сильной?» Я не находила очевидных ответов, но испытывала эмоциональное облегчение и не сдерживала слез.

Теперь, оглядываясь назад, я могу заметить, что вплоть до того самого момента этот вопрос был критически важен для моего карьерного роста. Как молодой юридический консультант, я считалась очень ценным сотрудником в коллективе корпоративных юристов-стажеров. После каждого испытания мои руководители хвалили мою трудовую дисциплину, мои юридические навыки и мое умение обращаться с клиентами и деловыми задачами. Впрочем, они не собирались повышать мою зарплату до уровня коллег и отказывали мне в моей искренней просьбе о расширении практики, хотя такая возможность была. Я не столько испытывала удовлетворение от своей лояльности, сколько ощущала свое бессилие, совсем как тот раб. Я любила своих коллег, не хотела лишаться чувства комфорта и безопасности, которые давала мне фирма, но и не получала того, что хотела. Протест не помогал, а сопротивление теоретически могло мне навредить, поэтому я могла только проглотить свою обиду и оставаться таким же хорошим работником, как и прежде.

Эти эмоциональные проблемы я пережевывала изо дня в день, пока моя челюсть не взмолилась об избавлении от боли. Как я поняла позже (и буду обсуждать на страницах этой книги), все наши физические недомогания начинаются на эмоциональном уровне. Чувство дискомфорта в теле указывает на то, что мы нуждаемся в работе над собой и решении своих проблем внутри себя. Когда нам не удается сознательно противостоять нашим проблемам, то наши тела возвращают их нам обратно в виде проблем со здоровьем.Сегодня взаимосвязи между моими терзаниями раба и терзаниями в настоящем стали очевидными.

Хотя я не просила регрессиониста исцелить мою челюсть, благодаря сеансу я поняла, что преисполнена энергии и что у меня есть варианты. На следующий день я впервые проснулась без боли в челюсти, которая мучила меня больше года.

Очень скоро моя жизнь вошла в норму. Я перестала пить болеутоляющие таблетки и спать с капой и с тех пор никогда не обращалась к физиотерапевту. В следующий раз, когда я пошла на прием к стоматологу, он не знал, что и подумать о моем выздоровлении. Он назвал мое исцеление чудом.

Я поняла, что в любое время могу свободно перейти в другую фирму; мне не требовалось воспроизводить модель беспомощности, которую я выдумала себе, когда была рабом. Наоборот, я могла выбирать, а также воспринимать себя как равноценную и сильную личность по отношению к своей работе. Нашлось эмоциональное и физическое решение проблемы, позволявшее двигаться дальше.

Получила ли я ответ на вопрос: что значит быть сильной? Мой опыт рабской жизни и ситуация с моим работодателем убедили меня, что настоящая власть разительно отличается от той, о которой мне рассказывали на занятиях по политологии в институте. Теперь мне известно, что быть сильным означает не столько господство над другими, сколько честность с самим собой. Люди, которые управляют и манипулируют другими, поступают так только потому, что, по сути дела, чувствуют беспомощность . Они не верят, что могут добиться желаемого, не причиняя боль себе или другим. Тем не менее для настоящей власти требуется лишь сильное желание, объективность и вера. Все, что требует подлинная власть – это баланс творческих сил Истока. Для настоящего лидера сила подразумевает руководство из сакрального места и сильное желание воодушевить других.