Мира Келли - Тайны прошлой жизни

«Не бери в голову», – сказал он себе. Но следуя неясному побуждению, он все-таки положил визитку в карман. Вернувшись домой к ночи, он открыл мой веб-сайт. Потом, прочитав несколько страниц, написал мне письмо. Как он сказал, что-то заставило его это сделать – какое-то машинальное чувство.

Среди тысяч и тысяч слов моего веб-сайта на Джона произвела впечатление одна фраза. В записке блога, размещенной полгода назад, я заметила, что на работе ощущаю себя «угнетенным духом». В то время я продолжала работать корпоративным юристом в большой фирме на Парк Авеню. Я хорошо справлялась со своей работой, но даже как хороший юрист понимала, что коллеги не разделяют моих личных духовных интересов и, следовательно, мою истинную индивидуальность. Я боялась, что меня осудят, не поймут, подвергнут остракизму или того хуже. Именно из-за чувства одиночества я ощущала себя угнетенным духом: на работе я украдкой стремилась создать атмосферу позитивной энергии, солидарности, уравновешенности и легкости, но такие качества не приветствовались. Поскольку Джон обнаружил в себе те же чувства, он меня разыскал. Он хотел найти родственную душу – того, кто мог его понять. Естественно, это была я!

Джон рассказал мне, что в свои двадцать с небольшим лет он был единственным человеком, который уже несколько лет как вступил на духовный путь, но без поддержки семьи или друзей чувствовал себя очень одиноко. Затем я поделилась своим опытом регрессии в прошлую жизнь, объяснив, что уроки, постигаемые людьми во время регрессии, почти всегда идеально соответствуют их месту в жизни и приносят им нечаянное исцеление. К своему собственному удивлению, я предложила ему сеанс регрессии, а он был настолько озадачен, что согласился.

Я увлеченно беседовала о регрессии со всеми близкими и друзьями, которые были готовы меня выслушать, а потом со многими из них провела сеансы. Но у Джона был совсем другой случай; не стоит забывать, что я только-только познакомилась с ним. В ожидании назначенного часа приема я волновалась. Когда я приказывала ему расслабиться, мой голос звучал неуверенно. К счастью, расслабление приходило к нам одновременно. Я не могла себе представить, что стою на пороге встречи с первым и, возможно, самым поразительным уроком, извлекаемым из опыта регрессии в прошлую жизнь.

Как только я помогла Джону заглянуть внутрь себя, то попросила его рассказать мне, что он увидел, ощутил и услышал. В этом рассказе он стоял перед парикмахерской на булыжной мостовой и смотрел, как фонарные столбы отбрасывают тени. На нем был костюм – коричневые штаны, жилет, рубашка в полоску и коричневый пиджак. Образ завершали модельные туфли и головной убор, который он назвал «кепкой мальчишки-газетчика». Ему было немногим более тридцати лет, и в этой жизни его тоже звали Джоном. (Хотя в тех жизнях, по которым мы будем путешествовать, у него были разные имена, для простоты изложения я предпочла везде называть его одним именем.)

В течение сеанса я задавала Джону разные вопросы. Рассказывая мне о своей жизни, Джон ни разу не перепутал ни имен, ни дат. Он был успешным банкиром, проживавшим в нью-йоркском Бруклине с сыном, дочерью и женой Кэтрин. Мы наблюдали рождение его сына в 1940 году и картины бракосочетания его дочери в 1963 году. Мы узнали, что его сын погиб в автокатастрофе в 1957 году. Джон вспоминал, как на свадьбе думал о том, что его дочь могла найти себе более достойного мужа. После многих лет он утратил связь с дочерью, а после смерти жены в 1971 году его жизнь стала очень одинокой. Не первый год чувствуя себя отрезанным от мира и лишившись состояния из-за неудачных инвестиционных решений, Джон совершил суицид в 1978 году.

Главный урок, который вынес Джон из этой жизни, относился к одиночеству и последствиям суицида (которые мы подробнее обсудим в шестой главе). После того как душа Джона рассталась с телом, она отправилась в духовные сферы и встретилась с духом-наставником. Джон и дух-наставник заключили, что душа должна родиться заново и побороть невыносимое чувство одиночества, побудившее Джона так внезапно оборвать свою жизнь. Он пережил очень скорое перевоплощение… и рассказал мне, что на дворе был 1950 год.

Что он сказал?! Вопрос звенел в ушах. Боже мой!

Меня накрыла волна паники и недоверия. Лежа передо мной на кушетке, Джон лгал мне, а я сидела на соседнем стуле, пытаясь скрыть свое чувство страха. Только что мы заново пережили события, когда он родился в начале ХХ века и умер в 1978 году – а теперь он говорил мне, что в следующей жизни он родился в 1950 году!

Мой разум протестовал. Нет, нет и еще раз нет! Это невозможно! Время так не работает. Реинкарнация так не работает! Время линейно. Только после того как одна жизнь души завершается, начинается следующая. Это полная бессмыслица!

Я была шокирована. Я попыталась остановить дыхание и глубже уселась в кресло. Я боялась, что само дыхание меня выдаст, и он почувствует мою панику. Я беспокоилась, что мои в беспорядке скачущие мысли передадутся ему и прервут поток картин в его голове.

Казалось, что молчание будет длиться вечность. Сердце молотом стучало в груди.

Слова Джона продолжали отзываться эхом в голове, и я думала: «Что я должна сделать? Что я должна сказать?»

«Просто жди, – сказал внутренний мой голос. – Пусть сначала он скажет».

Я выжидала. От недостатка воздуха рвались легкие. Я попыталась совершенно беззвучно перевести дух. К счастью, Джон нарушил молчание.

«Она хвастается мной перед подругами, – сказал он. – Слишком много женщин… слишком много парфюма, слишком много макияжа. Я плачу. Мне все это не нравится…»

Я глубоко вдохнула от облегчения, что он продолжает рассказ об увиденном. Джон поведал мне, что во второй жизни он был ребенком от смешанного брака, которого усыновила богатая семья белых с Юга. Прежде чем решиться на усыновление, родители Джона какое-то время пытались зачать ребенка, хотя его отец не мог согласиться, что у его сына будет более темная кожа. Они так и не стали близки, и Джон всегда его побаивался.

Как-то раз, когда Джону исполнилось четыре года, он вернулся домой с синяком под глазом. Из-за приемных родителей дети в школе избивали и высмеивали его. Тогда отец с матерью начали ссориться, причем отец настаивал, что усыновление было ошибкой. Этот пункт оказался камнем преткновения, и когда Джону было 13 лет, родители развелись.

Джон с матерью переехали в Нью-Йорк. Он подружился с ребятами, еще более темнокожими, чем он сам; они организовали музыкальную группу ду-воп и пели на углу перед местной кондитерской. Джон не интересовался учебой и поэтому выбрал профессию строителя и присоединился к команде рабочих, состоявшей только из белых. Ему очень нравилась девушка Сьюзен, которая хотела выйти за него замуж и родить детей. Но Джон понимал, что хотя ему уже было за 20, он слишком молод для того, чтобы жениться. Он укатил в Лос-Анджелес и никогда не возвращался в Нью-Йорк.