Карен Армстронг - Поля крови. Религия и история насилия

Однако явилось грозное предвестье будущих невзгод. В 1949 г. была найдена статуя Рамы – воплощения Вишну и главного образца добродетели для индусов – в Айодхье (восток Индо-Гангской равнины), которая исстари считалась местом его рождения. Но на этом месте стояла мечеть, по преданию, воздвигнутая Бабуром, основателем империи Великих Моголов (1528 г.)! {1410}Благочестивые индусы говорили, что изображение Рамы помещено туда Богом. Мусульмане, естественно, возражали. Последовали жестокие стычки, и местный судья, член союза, отказался перемещать статую. А поскольку изображения богов требуют регулярного поклонения, индусам разрешили войти для молитвы в годовщину чудесного обретения статуи. Сорок лет спустя эта сакральная география победит научный рационализм, столь уверенно возвещенный секуляристами.

Мухаммад Али Джинна (1876–1948), основатель пакистанской государственности, был убежденным секуляристом и хотел создать государство, в котором мусульмане не будут ни определяться, ни дискриминироваться по религиозной принадлежности. Однако ислам сразу же сделался определяющим фактором нового государства. Возникли определенные ожидания, и с самого начала, когда правительство еще было непреклонно секулярным, раздавались призывы сакрализовать политическую жизнь. Особенное влияние в Пакистане обрели деобандцы. Они поддерживали современную систему территориального национализма и секулярной демократии, а также предлагали беднякам бесплатное образование в медресе (система государственных школ рушилась из-за недофинансирования). Их студенты отошли от светской жизни и усваивали деобандскую форму ислама, жесткую и нетерпимую. Чтобы защитить исламский образ жизни, деобандцы основали политическую партию, «Джамиат Улема-э-Ислам» (Лига исламских ученых). К концу 1960-х гг., пополнив свои ряды десятками тысяч студентов и выпускников, они получили массу возможностей для давления на правительство, с тем чтобы исламизировать гражданское право и банковскую систему, создав рабочие места для своих ультрарелигиозных адептов.

Иной характер носила партия «Джамаат-и-Ислами», основанная в Индии в 1941 г., чтобы бороться с созданием отдельного секулярного государства. В отличие от деобандцев, она не имела базы в медресе и не прилеплялась к прошлому. Партия разрабатывала исламскую идеологию под влиянием современных идеалов свободы и независимости. Ее основатель Абуль-Ала Маудуди (1903–1979) считал, что, коль скоро Бог есть единый Владыка, больше ничто не может претендовать на суверенность: «ни человек, ни семья, ни класс, ни группа людей, ни человечество в целом» {1411}. А значит, никто не обязан повиноваться смертным авторитетам. И каждое поколение должно вести борьбу с джахилией (как делал Пророк), ибо жестокость, жадность и безбожие представляют вечную угрозу. Западный секуляризм олицетворяет современную джахилию, ибо восстает против владычества Божьего {1412}. По мнению Маудуди, в данном случае согласного с Ганди, ислам – не религия в западном смысле слова, отдельная от политики. Ислам есть «дин», цельный образ жизни, включающий не только обрядовую, но и экономическую, социальную и политическую деятельность {1413}.

Использовать слово «дин» – значит сказать решительное нет всем, кто полагает, будто весть Пророка заповедует лишь ввести единобожие, придерживаться определенных верований и нескольких обрядов. Это значит сказать нет всем, кто полагает, будто «дин» не имеет отношения к культурным, экономическим, юридическим, судебным и другим вопросам мира сего {1414}.

Мусульманам было наказано отринуть структурное насилие государств, погрязших в джахилии, и установить экономическую справедливость, социальную гармонию и политическое равенство не только в частной жизни, но и в обществе, основываясь на глубоком осознании Бога (таква).

До разделения партия «Джамаат» занималась в основном подготовкой своих членов к большому джихаду: лишь живя в соответствии с духом Корана, они могут вдохновить народ на мечту об исламском правительстве. Однако затем движение раскололось. Из 625 членов 240 остались в Индии. А поскольку ислам исповедовали лишь 11 % индийского населения, индийская «Джамаат» не могла надеяться создать исламское государство. Вместо этого она взяла курс на осторожное принятие умеренного (не атеистического!) секуляризма нового государства Индия, который исключал религиозную дискриминацию. В этом они усматривали «благословение» и «гарантию безопасного будущего ислама в Индии» {1415}. Однако в Пакистане, где возможность исламского государства была вполне реальной, Маудуди и его 385 последователей из «Джамаат» не ощущали необходимости в подобных ограничениях. Они стали самой организованной из пакистанских политических партий, завоевали поддержку образованных горожан и вели кампанию против диктатуры Айюб Хана (1958–1969 гг.), который конфисковал всякую клерикальную собственность, а также против социалистического режима Зульфикара Али Бхутто (1971–1977 гг.), который использовал в популистских целях исламские символы и слоганы, но в реальности религию презирал.

Таким образом, Маудуди все еще считал важной борьбу (джихад) с секуляризмом джахилии, но при этом понимал джихад в традиционно широком ключе: не просто «священная война», а необходимость делать дело Божье, ведя мирную политическую деятельность (например, писать книги и укреплять сферу образования) {1416}. Поэтому было бы ошибкой огульно обвинять пакистанский «Джамаат» в фанатизме и насилии. Сам факт, что партия разделилась на два столь разных направления, показывает, что она обладала определенной гибкостью и могла адаптироваться к обстоятельствам. Маудуди и слышать не хотел о военных переворотах, революциях, убийствах и политике, провоцировавшей ненависть и конфликт. Он был убежден: исламское государство может получить прочную основу, лишь если цели и средства будут «чистыми и достойными» {1417}. И всегда настаивал: переход от секулярной нации к подлинно исламскому обществу должен быть «естественным, эволюционным и мирным» {1418}.

Однако в Пакистане насилие стало одним из главных методов политической борьбы {1419}. Лидеры регулярно приходили к власти в результате военных переворотов, а в своем безжалостном подавлении всякой политической оппозиции ни Айюб Хан, ни Зульфикар Али Бхутто не являли собой образец мирного и гуманного секуляризма. Насилие настолько задавало тон в политическом сообществе, что без него ни одна группа не могла рассчитывать на успех. Чтобы обеспечить «Джамаат» народную поддержку, в 1953 г. Маудуди согласился возглавить кампанию против еретической секты «Ахмадия» и написал пылкое сочинение, которое вызвало волнения и привело к аресту Маудуди {1420}. Однако это было лишь искажением подлинного смысла: Маудуди продолжал обличать насилие пакистанской политики и осуждал агрессивную деятельность Общества исламских студентов («Ислами Джамиат Таляба»), которое организовывало забастовки и демонстрации против Бхутто, блокировало системы коммуникаций, разрушало городскую торговлю и деятельность образовательных учреждений, а также провоцировало жестокие стычки с полицией. Если другие члены «Джамаат» поддались пакистанской тенденции к насилию, Маудуди был верен своей линии: строить исламское государство демократическим путем. Снова и снова он убеждал людей, что исламское государство не может быть теократией, ибо ни одна группа и ни один человек не вправе властвовать от имени Бога. Исламское правительство должно избираться на определенный срок; необходимы всеобщее избирательное право, регулярные выборы, многопартийная система, независимая судебная власть, гарантированные права человека и гражданские свободы – по большому счету такая система мало отличалась бы от парламентской демократии Вестминстера! {1421}