Стивен Протеро - Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях

Только в данном случае этот титул означает не «мессия», а «Пробудившийся».

После Великого Пробуждения с Буддой произошел кризис сознания. Он понимал: Пробуждения он достиг в одиночку, своими силами, благодаря себе одному, посредством своего опыта. И видел, что никаких слов не хватит, чтобы выразить все это. Как же ему учить

Вот простая и понятная формула буддизма: жизнь полна страданий, но у страданий есть причина, значит, ее можно устранить, и путь к этому устранению страданий – великий Восьмеричный Путь

других тому же, чему научился он? Ведь любые его наставления поймут неверно. Как говорить, не нарушив тишины, из которой явилось пробуждение? И тогда новоиспеченный Будда полностью отрешился от мира речей и общества. Он вернулся к жизни странника и целыми днями бродил в молчании. Наконец он все же решил попытаться помочь другим увидеть то, что видел он, испытать то, что испытал он сам, чтобы и они преодолели «скорбную, высокую, словно горы, преграду старости, рождения, болезней и смерти» 2.

В Оленьей роще Сарнатха, на окраине Варанаси в Северной Индии, Будда разыскал пятерых товарищей, которые отвернулись от него, когда он решил избрать «срединный путь». «Поворачивая колесо дхармы», он прочел им свою первую проповедь: курс «Буддизм для начинающих». Основу этой проповеди составили Четыре Благородные Истины, сжато представляющие проблему, решение и методы буддизма в виде простой и понятной формулы: жизнь полна страданий, но у страданий есть причина, значит, ее можно устранить, и путь к этому устранению страданий – великий Восьмеричный Путь. Неизвестно, что способствовало обращению пятерых слушателей – личность Будды или его слова. Но после того, как Будда произнес перед ними эту первую в своем роде проповедь, все пятеро решили присоединиться к его сангхе, или общине, и так началось буддийское служение.

Следующие сорок пять лет Будда странствовал по Индийскому субконтиненту, вращая колесо дхармы и собирая пеструю толпу странствующих нищих, монахов и монахинь. Все вместе они стали подтверждением идеи, названной самой опасной в истории, – что люди способны своими силами решить человеческую проблему, не прибегая к Богу или божественному откровению 3. В этом отношении буддизм, наиболее психологическая из великих религий, стоит в одном ряду с платонизмом, джайнизмом, конфуцианством и даосизмом как одно из великих новшеств Осевого времени.

Одна из отличительных особенностей буддийской традиции – акцент, сделанный не на вере, а на опыте. В буддизме не существовало ни Символа веры, ни катехизиса, пока в конце XIX века американец Генри Стил Олкотт, перешедший в буддизм, не решил, что всякой уважающей себя религии необходимо и то, и другое. Это сравнительное безразличие к доктринальному аспекту религии коренится в широко известном отказе Будды строить догадки и теоретизировать. Подобно его современнику Конфуцию, который стал вдохновителем новой религии, не рассчитывая ни на Бога, ни на сверхъестественные силы, Будда был практиком. Свое учение он сравнивал с плотом, говоря, что «оно годится для переправы», и вечно пропускал тщательно отобранные слова сквозь сито пользы 4.

Согласно преданию, последние слова Будды были такими: «Будьте светильниками самим себе, с усердием стремитесь к своему освобождению»

Одна из самых известных историй из жизни Будды повествует о человеке, который засыпал его всевозможными метафизическими загадками. Вечен ли этот мир? Тело и душа – одно и то же? На все его вопросы Будда отвечал собственными. Если тебя ранили отравленной стрелой, станешь ли ты тратить время и силы, расспрашивая, кто стрелял, какого он роста, каков он с виду? Или просто вытащишь стрелу? Буддизм – это извлечение стрелы страданий, добавлял он. Единственный итог любых рассуждений – больше боли и яда под кожей.

В возрасте восьмидесяти лет принц, достигший пробуждения, съел тухлый кусок мяса, положенный в его миску нищего, и умер от пищевого отравления в Кушинагаре, неподалеку от дома у непальской границы, где прошло его детство. Прежде чем перейти в паринирвану («окончательную нирвану»), он попросил своих последователей не скорбеть о нем. Всему присуща быстротечность (аникка), сказал он. Всему, что рождается, суждено прийти в упадок и умереть. Согласно преданию, его последние слова были такими: «Будьте светильниками самим себе, с усердием стремитесь к своему освобождению». Последователи кремировали его тело, останки начали чтить как святыни.

С тех пор буддийские паломники обходят четыре священных места, сыгравших важную роль в жизни Будды: рощу Лумбини, где он родился; дерево Бодхи, где он достиг просветления; Сарнатх, где он произнес свою первую проповедь, и Кушинагар, где он умер. В пути они молят Будду не только о нирване, но и о помощи в трудностях повседневной жизни, а также развлекают друг друга чудесными легендами о прошлых жизнях Будды. Раньше такие паломничества совершали пешком, ночуя под открытым небом или на полу в монастырях (или где придется), но теперь допускается ездить поездом, в вагонах первого класса, путешествовать в автобусах с кондиционерами, пользоваться комфортом роскошных отелей.

Когда я был молод, я сам совершил бюджетный вариант такого паломничества; особое впечатление на меня произвел Сарнатх. Одно из достоинств Индии в том, что это страна гиперстимуляции. Если, как сказано в Еврейской Библии, «премудрость возглашает на улице» (Притч 1:20), то в Мумбаи или в Калькутте ее не услышать: какофония звуков, которые издают автомобили, мотоциклы, моторикши, автобусы и велосипедные звонки, во многих индийских городах достигает громкости, сравнимой с децибелами реактивного лайнера на взлетной полосе. Но избыточной стимуляции подвергается не только слух. Индийские религиозные изображения – это буйство красок. А улицы больших индийских городов забиты толпами настолько, что почти непроходимы. Во время моего путешествия приезд в Сарнатх стал желанной передышкой после этой пышной, цветистой, шумной суеты. Если многие священные места мира уже захватило ревнивое божество консьюмеризма, то Сарнатх пока не перекроен в угоду туристам. Архитектура его ступ, к счастью, скромна и напоминает погребальные курганы коренных американцев, рассеянные по Югу и Среднему Западу Америки. Для меня приезд в Сарнатх стал мистической, блаженнотихой, уместной данью, воздаваемой пути к пробуждению.

После смерти Будды, который, как принято считать, жил в 563–483 годах до н. э., но мог жить и почти столетие спустя, буддизм превратился в движение в буквальном смысле слова: толпы странствующих монахов и монахинь подражали образу жизни Будды, который «не хранил верности местам», и зависели лишь от благожелательности последователей-мирян, от их желания делиться едой в надежде на улучшение кармы и более благоприятное перерождение. Но постепенно все больше и больше этих «отрекшихся» оседало у многочисленных богатых и влиятельных покровителей. Вот почему буддизм стал первой из религий, в которой развился институт монашества.