Бхагаван Раджниш (Ошо) - Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире

Через пятнадцать минут пилот говорит:

– Извините, что снова вас отвлекаю: остановился второй двигатель, однако беспокоиться не стоит. Двух двигателей все еще более чем достаточно, и мы завершим наше путешествие, но только теперь мы опоздаем на шесть часов.

Через полчаса он снова объявляет:

– Леди и джентльмены, с сожалением сообщаю вам, что третий двигатель также вышел из строя, но, тем не менее, нет причин для паники. Одного двигателя достаточно, чтобы доставить нас в пункт назначения, но теперь мы опоздаем на девять часов.

И всего через пять минут пилот сообщает:

– Если вы хотите помолиться, сделайте это сейчас, потому что остановился последний двигатель.

В салоне ужасная паника и хаос, но папа-поляк сидит молча. Леди, сидящая рядом с ним, начинает плакать, рыдать и вскрикивать. Папа говорит:

– В чем дело? Почему вы так обеспокоены? Самое большее – мы опоздаем на двенадцать часов!

Это чистейший интеллект! Это математика, ничто иное! Кто говорит, что у поляков нет интеллекта?

Я прочитал «Принципы математики» Бертрана Рассела – это ничто по сравнению с математикой папы.

Уоткинс входит в офис голливудского агента по подбору талантов. Он ставит свой кейс на стол агента, открывает его, и оттуда стремглав выскакивают тридцать мышей с крошечными музыкальными инструментами.

За несколько секунд мыши рассаживаются, образуя оркестр, и по щелчку пальцев Уоткинса начинают играть в точности как Бенни Гудмэн. Уоткинс щелкает пальцами, и на этот раз они имитируют Гая Ломбардо. Уоткинс снова щелкает пальцами, и грызуны играют попурри из мелодий Пола Анки.

– Ну, – спрашивает Уоткинс, – что вы об этом думаете?

– Не пойдет, – отвечает агент.

– Что значит «не пойдет»? Что не так с этим номером?

– Сказать по правде, – говорит агент, – играют они совсем неплохо, но барабанщик слишком смахивает на поляка!

Есть люди, которые не понимают поляков, – они продолжают распространять слухи, что у тех нет интеллекта. Я не антиполяк. Я люблю их, я наслаждаюсь ими – я вижу, что у них совершенно иной интеллект!

В последнее время сын Киявски ведет себя немного странно, поэтому Киявски приводит его к психиатру.

– Скажи мне, сынок, – спрашивает мозговед, – сколько колес у автомобиля?

– Четыре.

– Очень хорошо, – говорит доктор. – А теперь скажи, чего у коровы четыре, а у женщины две?

– Ноги.

– А что есть у твоего папы, что твоя мама любит больше всего?

– Деньги.

Психиатр поворачивается к Киявски и говорит:

– Можете за него не беспокоиться – он умный мальчик!

– Это уж точно! – говорит поляк. – На два последних вопроса даже я ответил неправильно!

Дело просто в ином интеллекте! Кто говорит, что у них совсем нет интеллекта? Не беспокойся. Наслаждайся тем интеллектом, который дал тебе Всевышний!

Бандуччи, Салливэн и Пивальски, путешествуя по Мексике, напились и убили мексиканца. Всех троих приговорили к электрическому стулу.

Сначала на стул сажают Бандуччи и спрашивают, произнесет ли он последнее слово.

– Я стоматолог, – говорит итальянец, – и если вы меня отпустите, я в течение двадцати пяти лет буду лечить весь город.

Власти отвечают отказом, и палач приступает к исполнению приговора. Он включает рубильник, но ничего не происходит.

– Согласно закону, – говорит палач, – итальянец свободен, потому что электрический стул не сработал.

Затем на стул сажают ирландца. Ему задают тот же вопрос.

– Я врач, – говорит Салливэн, – и в обмен на свою свободу я в течение двадцати пяти лет буду лечить всех жителей города.

И снова ответ отрицательный. Включают рубильник, но ничего не происходит. Его освобождают.

Затем на стул сажают Пивальски. Его спрашивают, желает ли он произнести последнее слово.

– Я окончил Техасский энергетический колледж по специальности инженер-электрик, – говорит поляк, – и если вы сунете белый провод вот в это отверстие, а красный провод – вон в то отверстие…

И кто это говорит, что у поляков нет интеллекта? Просто полная чушь! У них есть интеллект – на самом деле, только у них и есть интеллект!

В Польше – беспорядки, или то, что стало известно как «польский хаос», который сами поляки называют «польский балаган».

Рассказывают, что Джимми Картер, Леонид Брежнев и польский партийный лидер Эдвард Герек встретились с Богом. Он позволил каждому из них задать по одному вопросу.

– Правда ли, – спросил Джимми Картер, – что Америка станет коммунистической?

– Да, – ответил Господь, – но ты до этого не доживешь.

– Захватят ли китайцы Москву? – спросил Брежнев.

– Да, – ответил Всемогущий, – но ты до этого не доживешь.

– Придут ли на место польского балагана дисциплина и труд? – спросил Герек.

– Да, – ответил Бог. – Но я до этого не доживу!

На сегодня достаточно.

Первый вопрос:

Ошо,

Я приветствую твои непреклонные действия, направленные на то, чтобы вывести такую страну, как Индия, из рабства и нищеты и так далее. Однако я был очень огорчен, услышав, что ты, как мне процитировали, сказал: «В течение ближайших пятнадцати лет этой стране не понадобится демократия. Она не настолько разумна». Пожалуйста, объясни, что ты имел в виду.

Я люблю демократию, я люблю свободу, но страну, которая жила в рабстве в течение двух тысяч лет, невозможно преобразовать демократическими средствами, или же на это потребуется еще две тысячи лет и даже больше.

Ум Индии привык к рабству, а когда вы неожиданно даете рабам свободу, они приходят в неистовство. Это все равно что неожиданно открыть двери тюрьмы и выпустить всех заключенных, освободить их. По-вашему, что они будут делать?

Для демократии нужна определенная среда, которая в Индии отсутствует. Вся работа, которая была проделана с тех пор, как Индия добилась своей так называемой свободы, не представляла никакой ценности. В действительности, у нас сейчас больше проблем, чем раньше. Мы не смогли решить ни одной проблемы, мы создали тысячи других проблем.

Я так сильно люблю демократию, что даже согласен на пятнадцатилетнюю временную благожелательную диктатуру, чтобы подготовить страну, чтобы научить ее тому, как быть свободной. Это покажется парадоксальным, это покажется внутренне противоречивым, но пусть это не вводит вас в заблуждение.

Осуждать и критиковать мои взгляды легко, потому что этот парадокс очень заметен. Любой дурак может сказать, что здесь есть внутреннее противоречие. Но жизнь действует диалектически; это не линейная логика, это диалектика. Все гораздо сложнее, чем вы думаете.