Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов

Поклоняйтесь танцорам и певцам; поклоняйтесь поэтам и художникам; поклоняйтесь творческим людям, – потому что единственное определение бога – это творчество. Бог творец; так будьте и вы творцами. Тогда ваш поток будет течь параллельно его потоку. И если вы живете творчески, тотально творчески, вы впадаете в его поток. Он начинает действовать через вас. Все творчество – его, поэтому всегда, когда вы живете творчески, вы в молитве. И неважно, ходите ли вы в мечеть или в храм. Баулы очень творческие люди – простые, но очень творческие.

Именно поэтому я говорю, что в Индии случилось большое несчастье. Из-за этого многие вещи исчезли: гений этой страны погиб. Не нужно таланта, чтобы поститься, – нужно только упрямство, ослиное упрямство, вот и все; нужен только насильственный, мазохистический ум; больше ничего не нужно. Все ваши махатмы – просто сверхмазохисты, разрушители себя. Если вы будете морить кого-то голодом, вас поймает полиция; если вы морите голодом самого себя, вас будут почитать как махатму . Но в обоих случаях вы вредите, разрушаете, причиняете страдание.

Я видел тысячи монахов – джайнских монахов, буддистских монахов, индуистских монахов. И редко бывало так – я всегда этому удивлялся, – чтобы среди них встретился умный человек. Но они делают определенные вещи, которые стали престижными, и никто не хочет понимать, что если вы почитаете нетворческие вещи, вся страна постепенно будет становиться менее и менее творческой.

Преклоните голову, когда вы встречаете творчество, потому что бог и есть творчество и ничто иное. Там, где есть знаки творчества, – там стоит подпись бога. Там побывал бог. Может быть, даже сам поэт этого не сознает, но он коснулся чего-то запредельного.

Рабиндранат, когда он был в поэтическом состоянии, запирал все двери – иногда на день, на два дня, на три дня, – и он не выходил из комнаты. Он забывал о еде, он не ходил в ванную – он забывал обо всем. Его семья и его ученики беспокоились: «Сколько это продлится?..» И он просил их не тревожить его, потому что, когда он в поэтическом состоянии, с ним бог. Побеспокоить его – значило бы побеспокоить бога. Он плакал, из его глаз катились слезы, и его лицо менялось почти до неузнаваемости.

Однажды это случилось, когда у него были гости – группа людей, которая хотела с ним встретиться. Они пили чай, и вдруг чашка выпала из руки Рабиндраната, и он закрыл глаза. Люди поняли… какую-то минуту они наблюдали красивое, редкое явление. Его лицо преобразилось – вошел новый свет, новый дух, нечто запредельное. Гости разошлись, тихо, чтобы не потревожить его. Остался только один из них, и он спрятался за деревом, чтобы посмотреть, что будет дальше, – он пришел в первый раз. И он рассказал: «Я никогда не видел, чтобы человек так преобразился. Постепенно в Рабиндранате не осталось ничего от человека – в нем было что-то сверхчеловеческое, экстаз. И я видел, как он стал сияющим. И он начал покачиваться, и он начал петь. Эти слова приходили не из него; слова были только инструментом. Он оставался в таком состоянии три дня».

Поэзия рождается тогда, когда поэт становится только инструментом. Картина рождается тогда, когда художник не рисует свои идеи, а когда им владеет бог. Помните это: я хотел бы, чтобы мои саньясины жили в творчестве, потому что я не знаю другого способа быть с богом.

Эти нетворческие религии и нетворческие люди не принесли ничего, кроме вреда, – они только ссорились, спорили, убивали друг друга. В проблеме трансцендентного есть сложность: ничего нельзя доказать. Опыт трансцендентен. Христиане не могут доказать свою правоту. Индуисты не могут доказать свою правоту. Нет, никакое решение не может быть решающим – и они продолжают ссориться и драться. Вся энергия, которая должна была стать творческой, становится разрушительной.

Это также надо иметь в виду: если вы не используете энергию творчески, если она не становится танцем, смехом, радостью, тогда эта же самая энергия будет становиться вредной и ядовитой. Она будет разрушительной.

Говорят, что Адольф Гитлер хотел стать художником, но его не приняли в академию. Только подумайте: весь мир был бы совершенно другим, если бы его приняли в академию. Не было бы никакой Второй мировой войны. Все человечество было бы совершенно другим. Но этот человек не смог быть творческим. Он хотел быть творческим, у него была энергия – несомненно, у него была огромная энергия: он втянул в разрушение весь мир, настолько, насколько не удавалось никому другому. Но это была та же самая энергия; она могла бы быть творческой, а стала нетворческой.

Я слышал…

Отец читал сыну лекцию о том, что нехорошо решать споры кулаками.

– Ты знаешь, когда ты вырастешь, драться будет нельзя, – начал отец. – Ты должен научиться решать разногласия мирными и дружественными способами. Старайся объяснить, старайся показать логикой и фактами, что ты считаешь правильным, и отстаивай правильное. Помни, что сила не доказывает правоты. Хотя сильный и может победить слабого, все же это не доказывает, что слабый неправ.

– Я знаю, папа, – сказал мальчик, пиная ногой траву. – Но в этот раз так было нельзя.

– Нельзя? Почему же нельзя? О чем таком вы поспорили с Джонни, чтобы из-за этого драться?

– Он сказал, что он может меня поколотить, а я его – не могу. Был только один способ проверить, кто из нас прав.

Такие споры не решаются дружественным путем. Если вопрос стоит так: кто кого поколотит? – тогда дело решит только драка. Разрушительные люди всегда очень эгоистичны, потому что они не могут отложить эго в сторону. Творческий человек знает проблески не-эго. Он знает состояния вне эго. В моменты творчества он становится почти одержимым и касается запредельного. Но разрушительный человек не знает состояний неэго; он становится кристаллизованным эго. И весь мир постоянно борется: индуисты борются с мусульманами, мусульмане с индуистами, христиане с евреями, евреи с христианами, и весь мир – это один сплошной конфликт. Мир мог бы быть оркестром, но он просто драка.

Религия, духовность должна стать творческой. Нетворчество – вот что должно считаться первородным грехом; творчество должно считаться единственной и самой высокой добродетелью.

Если вы движетесь в правильном направлении – в восприимчивости, в творчестве, в счастье, с празднованием, с любовью, – миллионы солнц вспыхнут и засияют. Однажды вы придете к своему внутреннему алтарю…

Помните это: вы увидите невидимое, только если станете тем, кто внутри вас без формы. Если вы хотите видеть бесформенное, вы должны внутри стать бесформенным. Потому что, когда волны совпадают, возникает резонанс. Когда внутри вы также без формы, вдруг что-то включается, щелкает – и вы становитесь едины с богом. Он бесформен, вы бесформенны. Две бесформенности не могут существовать порознь. Форм миллионы, но бесформенное может быть только одно.