Бхагаван Раджниш (Ошо) - Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Все, что нужно, чтобы создать чувство вины, – это сделать очень простую вещь: начать называть ошибки «грехами». Это всего лишь ошибки, человеческие ошибки. Предположим, кто-то допускает ошибку в математике – два плюс два у него равняется пяти – вы же не говорите, что он совершил грех. Он невнимателен, не сосредоточен на том, что делает. Он не подготовился, не выполнил домашнее задание. Конечно, он совершил ошибку, но ошибка – это не грех. Ее можно исправить. Ошибка не заставляет человека чувствовать себя виноватым. В худшем случае, он почувствует себя глупо.

Что сделали псевдорелигии, – а все религии в мире до сих пор были псевдорелигиями, – это взяли присущие человеческой природе промахи и ошибки и осудили их как грехи. Но грех – это не просто ошибка: вы пошли против Бога – вот что означает слово грех . Адам и Ева совершили первородный грех: они ослушались Бога. Всякий раз, когда кто-то называет вас грешником, он, так или иначе, говорит, что вы ослушались Бога.

Так вот, никто не знает, кто такой этот Бог, и что ему по нраву, а что нет. На Земле существует триста псевдорелигий. Только представьте – три сотни разных наук на Земле, три сотни разных школ физики, и они осуждают друг друга, выискивают друг у друга ошибки, провозглашая: «Только наша школа – истинная школа, а все остальные школы вводят человечество в заблуждение». Какой будет ситуация на Земле, если будут существовать триста школ физики, триста школ химии, триста школ медицины, триста школ математики, – какая сложится ситуация? Весь мир сойдет с ума. И именно это происходит с религиями.

И когда я говорю «триста», я еще не считаю сект внутри религий. Например, я считаю христианство одной религией – я не считаю католицизм, протестантство, но, в сущности, это две разные религии. И потом внутри них есть еще деление на секты. Если пересчитать их все, то получится гораздо больше трехсот, может быть, три тысячи. И все они провозглашают слово Божие, и все эти религии противоречат друг другу.

Если прислушиваться ко всем религиям, то нельзя будет даже дышать, потому что все, что вы делаете – грех. К счастью, вы обусловлены только одной псевдорелигией, поэтому вы не осознаете, что вы не одиноки – существуют и другие идиоты, которые делают то же самое. Их правила отличаются, но они играют в ту же игру.

Например, монах-джайн… Джайнизм – очень малочисленная религия, ее исповедуют только триста тысяч человек. У нас больше саньясинов, чем существует последователей джайнизма. Но в джайнизме есть два главных течения, так же, как католики и протестанты, и внутри них еще существует, по крайней мере, тридцать сект. И каждая секта считает, что именно она представляет истинный джайнизм, а остальные двадцать девять либо дурачат самих себя, либо обманывают других.

Одной из этих сект является терапантх . Слово терапантх означает «божественный путь», «путь Бога». Монахи этой секты закрывают нос тканью, всегда – двадцать четыре часа в сутки, днем и ночью, даже во сне, потому что дышать напрямую – это грех. Вы все постоянно грешите, и грешите так много, что у вас уже нет никакой надежды – всю свою жизнь вы совершаете грех. За исключением этих семи сотен людей – в этой секте состоит только семьсот монахов – за исключением этих семи сотен людей вся Земля населена грешниками.

Потому что с каждым вдохом вы убиваете миллионы микробов – только этого достаточно, чтобы бросить вас в седьмой круг ада. Ведь согласно джайнизму любой микроорганизм, который даже нельзя увидеть невооруженным взглядом – чтобы его увидеть, потребуется микроскоп, надо будет увеличить его, по крайней мере, в тысячу раз – эти мельчайшие микробы обладают такой же душой, что и вы. Нет никакой качественной разницы. Убиваете вы человека или микроб, для Бога это одно и то же. В его глазах вы не заслуживаете особого отношения.

В тот момент, когда вы выдыхаете, вы выпускаете горячий воздух, и этого горячего воздуха достаточно, чтобы убить в воздухе миллионы микробов. А когда вы вдыхаете, то втягиваете с воздухом миллионы микробов, и они погибнут внутри вас. Так что с каждым дыханием вы совершаете то, что несравнимо со всем, что сделали Адольф Гитлер, Иосиф Сталин и Мао Цзэдун вместе взятые. Вы делаете это, просто когда дышите.

Даже ночью они не снимают повязку. Разговаривать с такими людьми очень сложно, потому что ткань закрывает не только их нос, но и рот – ведь когда вы говорите, воздух выходит из вашего рта и входит в ваш рот, поэтому нельзя говорить без повязки. Так они избегают прямого воздействия. Но разговаривать с такими людьми очень трудно – сложно даже понять, что они говорят. Они что-то бормочут под повязкой, скрывающей рот и нос.

А те люди, которые не стали монахами, но исповедают терапантх, постоянно чувствуют вину за то, что дышат. Я провел некоторое время с несколькими друзьями, исповедующими терапантх, в Бомбее, и их очень тяготило то, что они пока еще не могли отречься от мира и стать монахами – потому что, если только вы не станете монахом и не отречетесь от мира, вы не можете избежать впадения в грех. Если даже дыхание – это грех, тогда грехом можно считать все, что угодно.

Один из старейших сенаторов Индии был моим другом. Он был известен как отец индийского парламента – он был членом парламента с 1916 по 1978 год. Только один человек во всей мировой истории мог соперничать с ним в этом, и это Уинстон Черчилль, а иначе он победил бы всех, – если рассматривать просто продолжительность членства и непрерывность. Но он был очень посредственным человеком. Возможно, поэтому люди и выбирали его снова и снова. Он не был хитрым, он не был действительно способным политиком – в противном случае, человек, который более чем полвека состоял членом парламента, естественно, должен был стать премьер-министром, президентом. Но ему не удалось стать даже просто министром или губернатором штата. Он был простым – или, лучше сказать, простаком.

Ко мне его привела смерть его сына. Его сын тоже был политиком, и очень многообещающим. Он был уже заместителем министра, и на следующих выборах рассчитывал стать министром. И отец – его звали Сетх Говиндадас – проецировал все свои амбиции на сына. Сам он не смог стать премьер-министром Индии, но его сын должен был стать. И он был очень молод, так что были все возможности, что к тому времени, когда ему исполнится пятьдесят-шестьдесят, он станет премьер-министром.

Но когда ему было всего тридцать шесть лет, он внезапно умер. Его смерть оказалась большим ударом для старика. Он был очень богат. Британское правительство дало отцу Сетха Говиндадаса титул раджи, титул короля, хотя королем он не был. Но его богатство и землевладения были столь велики, и он услуживал британскому правительству всеми возможными способами, что правительство признало его заслуги и дало ему титул раджи.