Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

Несмотря на то, что многие схемы развития закладываются еще в раннем детстве, у подростковых травм есть свои специфические особенности [400]. В некоторых отношениях подростки более ранимы, чем дети и взрослые. У них выше склонность к риску и, следовательно, выше вероятность получения травм, к тому же современное общество ждет от них самостоятельности в преодолении всех жизненных трудностей. С другой стороны, подросток, в отличие от ребенка, способен защитить себя, а дух бунтарства, поддержка товарищей и ощущение собственной неуязвимости помогают быстрее и успешнее взрослых справляться со многими ситуациями. Впрочем, перед угрозой жизни и здоровью эти качества часто отступают. Травмы, полученные при физическом или сексуальном насилии, также могут нанести серьезный вред развивающейся сексуальности и уверенности в себе и вызвать либо ответную агрессию, либо наоборот – боязнь любых проявлений собственной сексуальности и инициативы вообще. Способность к построению интимных отношений страдает в обоих случаях. Кроме того, травматический опыт может пошатнуть моральные принципы подростка, особенно если общество вокруг переживает кризис или крах. В таком случае для кражи, например, еды у товарищей по несчастью собственные нужды станут вполне достаточным оправданием. Впрочем, травма может способствовать и моральному развитию.

Зачастую подростки винят самих себя в том, что с ними случилось. У них появляются мысли о том, что они заслужили жестокое обращение, что для предотвращения несчастья нужно было сделать больше или что позорно было выжить там, где другие погибли. Как и дети в играх, подростки в своих фантазиях изменяют ход трагических событий, придумывая им благополучный исход. Мечтают они и о мести, и тогда в сочетании с типично подростковым ощущением неуязвимости и всемогущества эти мечты выливаются в опрометчивые поступки. Из-за этого нередко можно услышать, что у них нет будущего, что их жизнь будет недолгой, закончится плохо и раньше, чем наступит зрелость. Такое общественное мнение, разумеется, мешает личному и профессиональному росту, и – при известной подростковой склонности к риску – может оказаться верным. Или наоборот: у подростка может понизиться самооценка, и тогда он сам превратит себя в беспомощную жертву обстоятельств.

Разумеется, реакции на травмы у молодых людей различаются в зависимости от пола. Девушки более ранимы и обычно прячут стресс внутри себя, где он превращается в тревожность и депрессию. Юноши, напротив, чаще выплескивают стресс вовне в хулиганстве и насилии. В целом же и у тех, и у других травмы вызывают сомнения в собственных силах, чувство вины, стыда и страха. От этого страдают едва проснувшиеся самосознание и самооценка, отношения со сверстниками и ход повседневной жизни. В дальнейшем же травмы оборачиваются предрасположенностью к тревожности, замкнутости, депрессиям и сложностями в построении отношений.

Жестокое обращение с детьми напрямую ведет к подростковому алкоголизму и наркомании, а уровень риска в жизни, повышенный в сравнении с другими возрастными группами, ведет к частым травмам. Одно из исследований выявило среди лечащихся от наркозависимости подростков частотность ПТСР в пять раз превышающую норму. Кроме того, дурное обращение и ненадежная привязанность в детстве чреваты расстройствами поведения, так как жестокость родителей становится образцом для подражания. Половина взрослых в США, участвовавших во всеобщем опросе, сообщили, что в подростковом возрасте родители применяли к ним физические наказания. Такие люди являются группой риска в отношении суицида, развития депрессии, алко– и наркозависимости, а также бытового насилия. У подростков риск самоубийств также повышен, а это способствует хроническому стрессу, развитию низкой самооценки и ощущения беспомощности; жестокое обращение только усугубляет все эти риски. Сексуальное насилие в детстве ведет к учащению случаев подростковой беременности и преступлений на сексуальной почве в дальнейшем. Следует, однако, помнить, что большинство детей, пострадавших от жестокого обращения, не становятся жестокими, и далеко не каждого жестокого человека избивали и насиловали в детстве. В целом же надежная привязанность к родителям, поддержка семьи и сверстников, как правило, обеспечивают высокую сопротивляемость травмам.

Как мы уже отмечали, сексуальное влечение – наиболее сильный движущий механизм после инстинкта самосохранения. Впервые оно проявляется еще в младенчестве – в острой потребности в тактильном контакте, в удовольствии от генитальной игры. В отрочестве, когда организм пропитывается гормонами, а в мозгу происходят изменения, окончательно превращающие его в мозг взрослого человека, сила сексуальности становится подобна взрыву [401]. Сандра Ингерман, психолог и шаман, рассказывает, что в США у девочек-подростков начало менструального цикла вызывает растерянность и потрясение. Сами они еще не в состоянии осознать – а в обществе на этот случай не существует никаких ритуалов – превращение из ребенка в женщину, существо, наделенное силой и властью, источник жизни и чувственности. Поэтому во многих девочках в этот момент что-то ломается, и какой-то кусочек души оказывается потерянным. С мальчиками происходит примерно то же самое: их смущает отношение общества и сверстников к происходящим в них изменениям, они не знают, как теперь относиться к девочкам, превращающимся в женщин. Поэтому иногда в этом процессе теряются частички и их душ [402].

Чувство растерянности и ошеломления – одна из причин, по которой интимные отношения между подростками наполнены столькими проблемами. Другой причиной, более глубокой, может стать нехватка заботы в детстве. В главе 18 мы описывали поведение мартышек, выращенных без матерей: впоследствии они оказались неспособны построить ни сексуальные, ни социальные отношения. Психоаналитик Вильгельм Райх считал, что человеческая сексуальность также уязвима перед детскими травмами. Именно ими, возможно, объясняются результаты исследования, проведенного в 2009 году в Великобритании Национальным обществом предупреждения жестокого обращения с детьми. Выяснилось, что из 1,4 тысячи девушек в возрасте тринадцати-семнадцати лет в интимных отношениях находились девяносто процентов. Среди них около трети сталкивались с сексуальными домогательствами, четверть – подвергались избиениям своих молодых людей. Кроме того, двадцать пять процентов этих девушек вступали в половую связь по принуждению, а шесть процентов были изнасилованы [403].

По мнению В. Райха, бессознательное мышечное напряжение – это один из защитных механизмов девочек в травматических ситуациях. Это напряжение понижает чувствительность к любым ощущениям, в том числе и сексуальным, и препятствует полному высвобождению сексуальной энергии [404]. Райх считал, что полностью сексуальный потенциал реализуется лишь в том случае, когда в физической близости присутствуют два начала: эротическое (чувственное) и романтическое (эмоциональное). Только вместе нежная любовь и эротическое возбуждение способны открыть плотину, за которой в избытке скопилось сексуальное напряжение. В том же духе высказывался позднее Мак-Анерни: он считал, что для половой близости необходима как физическая, так и психологическая зрелость. По его словам, сперва мы должны понять, кто мы есть, прежде чем слить свою личность воедино с личностью партнера. Поэтому он полагал, что подростки вступают в половые связи преждевременно, возможно – из потребности в ласке. Особенно это касается девушек: часто они занимаются сексом просто для того, чтобы оказаться в нежных и теплых объятиях [405].