Мишель Беланджер - Охотники за привидениями. Методы защиты при столкновении с паранормальным

– Наверное, это всего лишь мое разыгравшееся воображение, но мне чудится, что предметы незаметно шныряют туда-сюда: из своих коробок и обратно, – сказала она, поеживаясь. – Кажется, будто дом кишит чем-то непонятным. Нет, не пауками, и не жуками, и ничем подобным. Разве что жуками-призраками… – Стоя в этом едва освещенном кабинете, Джули осмотрелась вокруг и снова вздрогнула. – О Боже, Мишель, с чего же начать?

Жалобные нотки в ее голосе эхом повторили мое собственное настроение. Даже экранировавшись от одолевающей этот дом гнетущей энергии, сложно было не пасть духом, сознавая, каких огромных усилий потребует очистка его помещений.

– Думаю, с кабинета Ирвинга, – наконец ответила я. – Это самое благополучное место из всех, что мы здесь видели. Успешно выполнив очистку его комнаты, мы, надеюсь, растратим не весь свой энтузиазм и затем сможем справиться со всем этим ночным кошмаром.

Уголок скептика

Видимая тьма

Многие медиумы и экстрасенсы описывают нефизические явления, которые способны чувствовать, посредством языка образов. Однако эти метафоры могут ввести в заблуждение, ведь большинство таких людей признают: подобные вещи они видят отнюдь не при помощи глаз. Поскольку человеческий мозг заточен, по большей части, под зрительное восприятие, можно предположить, что любое душевное впечатление, не соотносящееся ни с одним из пяти органов чувств, мы стремимся интерпретировать как подобное визуальному образу. Так, темные явления в кладовой не являются в буквальном смысле ходячими тенями, хотя именно это обличье лучше всего подходит для представления данного нефизического ощущения медиума. Вот почему визуально описываемые явления очень редко удается запечатлеть на пленку (если это вообще возможно). На самом деле мы видим их не глазами и, следовательно, не можем зафиксировать на камеру.

В некоторых аспектах фэн-шуй, очевидно, более опирается на нашу персональную реакцию на окружающий материальный мир, чем на взаимодействие с энергией. Считается, к примеру, что оголенные балки на крыше могут способствовать созданию неблагоприятной атмосферы в доме. Фактически из-за этих балок жильцы испытывают ощущение, будто что-то нависает у них над головами. Но только ли в психологии дело? Согласно принципам фэн-шуя, наше ментальное состояние и душевный отклик на окружающее пространство оказывают существенное влияние на энергетику этого пространства. Психология влияет на энергию, а та, в свою очередь, влияет на психологию, отчего в жилищах, подобных мрачному, захламленному и депрессивному дому Ирвинга, образуется порочный круг. Когда вам очень не нравится то или иное место, вы не расположены к тому, чтобы содержать его в порядке; а как только помещение приходит в запустение, у вас оказывается еще меньше поводов для позитивных эмоций. Жизнь в ненавистной обстановке изо дня в день изматывает нас на всех уровнях, а психологическая усталость и истощение серьезно подрывают здоровье и душевное благополучие.

К тому же отрицательная энергия начинает привлекать негативных сущностей. Некоторые из них напоминают жуков-призраков, о которых упомянула Джули. Они представляют собой потусторонний аналог паразитов, не вполне наделенных сознанием, но одержимых стремлением собираться в сгустках застойной энергии, которой они питаются. Я уже встречала таких раньше, в других домах с привидениями, – почти всегда они являются неизменными жителями захламленных, замкнутых помещений. Обычно они водятся в чуланах и на чердаках, но дом Ирвинга из-за страсти его матери к чрезмерному накоплению превратился в одну сплошную кладовую, где лишь небольшие островки пространства были отведены для нужд живых обитателей. Неудивительно, что бедняга Ирвинг постоянно ощущал на себе чье-то агрессивное воздействие. Медиум, которому приходится жить в подобной обстановке – да еще и совсем неопытный, без элементарного представления об экранировании, – непременно будет гиперчувствительным к любому движению и к малейшей перемене в этом месте, не говоря уже о его реакции на саму гнетущую атмосферу помещения. Мне стало не на шутку жаль парня.

Мы отправились обратно в комнату Ирвинга. Джули тщательно выбирала дорогу среди хлама, чтобы ни на что не наткнуться и не испачкать свой брючный костюм. Я осторожно подошла к двери спальни и постучала. Она открылась почти мгновенно. Ирвинг, на чьем лице застыло изможденное выражение, провел рукой по своим растрепанным, преждевременно тронутым сединой волосам.

– Ну как? Осмотрелись? – спросил он.

Жестом пригласив нас войти, Ирвинг закрыл дверь.

– Думаю, эта работа как раз для нас! – я старалась вести себя как можно более корректно.

– Ну-ну. Им не нравится, что вы здесь, – сказал Ирвинг. Его зрачки расширились, и он нервно забегал глазами по комнате, задержавшись взглядом в том направлении, где располагалась кладовая. Я обернулась. Такая же наичернейшая тьма, какую мы видели в том рабочем кабинете, казалось, клубилась и здесь – в нише, отведенной под чулан. Еще я заметила, что это было единственное захламленное место в его комнате – там хранилось столько одежды и коробок, что складная дверь не закрывалась.

– Им нравятся темные углы и места, не так ли, Ирвинг? – спросила я.

Он кивнул, не произнеся ни слова, не отрывая глаз от чулана.

– По телефону вы сказали, будто думаете, что это демоны, – вспомнила я.

Он снова ответил беззвучным кивком, продолжая таращить глаза. Я вдруг обнаружила, что с изумлением разглядываю изможденную фигуру Ирвинга: белые пряди среди темных волос; складки, пролегающие вокруг рта и глаз. А ведь я смотрела на мужчину лишь немного старше себя! Верилось в это с трудом. Казалось, нечто ужасное не просто преследует его – оно будто выжимает из него все соки.

– Демоны, это совершенно точно, – глухим голосом сказал Ирвинг. – Они приходят из темноты. Они любят темноту. Вот почему я никогда не выключаю свет в своей комнате.

Комната Ирвинга и в самом деле была светлее, чем остальная часть дома. Даже среди белого дня в ней горело сразу несколько ламп. К тому же почти всю дальнюю стену здесь занимало огромное окно – одно из немногих в этом доме, не закрытое теплоизоляционным материалом. На нем не было ни занавесок, ни жалюзи, и свет свободно лился внутрь сквозь тщательно вымытые стекла, которые от воздействия времени приобрели размытую водянистую поверхность.

Эта комната определенно была светлее, но все же не настолько, как стоило бы. Серость и бледность лучей солнца даже в спальне Ирвинга красноречиво свидетельствовали о неестественности той завесы тьмы, которая, казалось, окутывала дом целиком. Могла ли осадочная энергия быть настолько густой, что стала способна физически затмевать свет? Не думаю. Однако, по моему мнению, она создавала здесь весьма правдоподобное ощущение темноты, и наши глаза не замечали подлога.