Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Ким, наш датский финансовый кудесник и друг, пригласил нас в Рино – город азартных игр. Еще с первой встречи в 1971 году в Сонаде мы с ним поддерживали тесную связь, и я выкопал для него десятки плавательных бассейнов. Вместе с братом по именно Бо он помогал нашим центрам в Копенгагене, Сан-Франциско и других местах. Сейчас Ким хотел показать нам с Ханной и Кэрол потрясающее шоу с участием пятисот танцовщиц. Увы – то ли у девушек был выходной день, то ли они простудились всем коллективом. Поэтому вместо шоу мы посмотрели несколько по-настоящему смешных комедий – американцы лучше всех умеют развлечь зрителя – и даже сами сели за карточный стол. Я выиграл сто долларов, но прервал игру, как только почувствовал, что могу влиять на других игроков. Деньги, конечно, пригодились бы нашим центрам, но такой способ их получить не казался мне подходящим.

Европа

В апреле и мае 1987 года сбылись давние пожелания. Лопён Цечу Ринпоче нашел для нас несколько месяцев. В далеком 1968-м он стал нашим первым учителем, будучи также главным защитником и движущей силой буддизма в Непале. Его роль в Гималаях была настолько важной, что правительство Непала уменьшило его возраст в паспорте на десять лет. Это позволило тут же взвалить на его плечи еще больше ответственности. Долгие годы Лопён Цечу сохранял огромную силу: врачи, которые обследовали его в Копенгагене, заявили, что в семьдесят лет его органы работают, как у сорокалетнего. Он согласился приехать с условием, что мы с Ханной будем его сопровождать. Мы показали ему центры Кармапы по всей Европе – за исключением Швеции, Норвегии и Греции, на которые не хватило времени. Это было необычайно радостное событие. Бесчисленные друзья уже знали Ринпоче, потому что ездили в Непал или читали «Открытие Алмазного пути», и теперь они встретили его с полным доверием. Лопён Цечу еще с 1960-х годов наблюдал за тем, как мы с нуля строили буддизм в Центральной Европе, и знал, что все развивается в соответствии с пожеланиями Кармапы. И сейчас он относился к нам как любящий отец.

Его ответы, которые переводила Ханна, полностью отвечали нуждам людей. Лекции Ринпоче обычно длились не более часа, после чего наступал мой черед. Теперь вся программа часто заканчивалась не позднее двух часов ночи – не потому что мы стали жить как буржуа; просто теперь не было такой острой необходимости в бессонных ночах, как в предыдущие годы. Мы с учениками достигли полного взаимного доверия, за пределами всех обычных уровней прочности. Наше силовое поле действовало, и мы автоматически делали все в согласии друг с другом и с видением Кармапы.

Любящий отец

Количество часов теперь пришло в хорошее равновесие с качеством поучений. Буддийская мудрость приобретает еще больше изящества, если ее передает свежий и выспавшийся учитель. Годами я чуть не падал с трона от изнеможения на большинстве вечерних лекций – а это зрелище не из тех, какие ожидает увидеть человек, впервые встретивший Дхарму. Хотя передача все равно настолько сильна, что люди почти ничего не замечают, я испытывал большую неловкость, когда мне попадались аудио– и видеозаписи, на которых я от усталости по нескольку раз повторяю одну и ту же фазу медитации или путаю языки. Конечно, я всегда буду делать все, на что способен, но даже мое тело викинга не может работать круглые сутки.

С Лопёном Цечу

Лопёну Цечу особенно понравились Родбю, Вупперталь, Грац и Брешия. Он мгновенно понял, в каких трудных условиях живут поляки. Ему самому доводилось сталкиваться с еще более странными системами, и он знал, что такое русская или монгольская бюрократия. Все равно чемпионами по абсурду остаются Индия и Непал – тут они всех заткнут за пояс.

Лопёну Цечу особенно понравились Родбю, Вупперталь, Грац и Брешия.

Выжимая 200 км/ч на старом «БМВ», мы провезли по Европе ламу, свободного от национальных предрассудков. Он остался нашим любящим и драгоценным учителем и другом. Простившись с Ринпоче в конце мая на голландской границе, мы передали его в хорошие руки. После стольких лихорадочных недель он заслуживал отпуска.

Непал

И вот снова пришло время для паломничества в Гималаи. Мы приземлились в Катманду в компании пятидесяти друзей. Мои гадания Мо, выдававшие на этот раз плохие предсказания относительно Тибета, показали лишь верхушку айсберга.

Целые горные склоны стали лысыми – верхний слой почвы сполз вниз из-за вырубки леса. Дороги не было и на тибетской стороне, и там, где в прошлом году мы пешком взбирались по тропе. Каждый день здесь разбивались насмерть один-два человека, и никакой транспорт отсюда не ходил.

Именно здесь четверо наших друзей из вуппертальского центра стали свидетелями чуда. Увидев, как несколько кубометров скальной породы устремились в свободном полете к их автобусу, они призвали нашего Защитника по имени Черный Плащ. Вопреки всем законам природы гигантская каменная глыба вдруг сменила направление и покатилась вбок по склону горы, оставляя за собой просеку из поваленных деревьев.

Так что Тибет отпадал. Мы не хотели, чтобы основная группа застряла где-нибудь на несколько дней, теряя драгоценное время. К тому же несколько наших спутников уже бывали в Тибете и теперь поехали только ради того, чтобы побыть с нами. Где-то в дальних уголках моего ума затаилась надежда, в которой я признался только Ханне: у нас был шанс придать этой поездке новое и очень необычное измерение. К счастью, Тенга Ринпоче сделал Мо, которое нас успокоило: небольшая группа все-таки пройдет в Тибет. Мы вручили отважным путешественникам столь необходимые подношения для Цурпху – теперь у них было веское основание для того, чтобы тронуться в путь. Сами мы собирались осуществить одну давнюю мечту. Если повезет, мы успеем посетить Мустанг между наплывом туристов и сезоном дождей.

Если повезет, мы успеем посетить Мустанг между наплывом туристов и сезоном дождей.

Мы доехали до Покхары на арендованном автобусе и остановились на ночлег в отеле прямо у летного поля. Наутро нам удалось достать билеты на самолет для половины группы. Полеты обычно прекращались в десять часов, когда поднимались порывистые ветры, не дающие приземлиться, и, как и почти везде в Азии, в зале ожидания томилось как минимум вдвое больше пассажиров, чем могло улететь. В бедных странах мало что можно сделать в хорошем стиле. Поэтому Томек тоже толкался локтями, протискиваясь к кассе.