Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Испания

В ноябре Ханна вернулась в Бодхгаю. Не то чтобы это доставляло ей удовольствие, но она пообещала Калу Ринпоче продолжать сотрудничество с его переводческой группой. Мы отпраздновали поразительный рост наших центров к востоку от Рейна, а затем встретили Рождество в Карма Гёне под Малагой, с Педро и его семьей. Здесь, в горах на юге Испании, мы постепенно строили небольшую, но добротную деревню. Несколько моих сильных учеников помогали в этой работе, и все развивалось в основном за счет труда и щедрости Педро. Мой брат Бьорн пообещал раздеться догола и сыграть на трубе из человечьей кости, если появятся праздные туристы или потенциальные покупатели остальных пустующих домиков, на которые у нас не хватало денег. Майя, сидя на солнце, работала над моими рукописями, а мы с Доном, орудуя не на шутку тяжелыми кувалдами, сокрушали ветхие строения. В том месте планировалось построить нашу первую ступу.

В один из последних дней декабря мы в третий раз за год полетели в Америку. Она опять стала первым пунктом в ежегодном кругосветном путешествии.

Карма Гён ночью

США

В Нью-Йорке ждало письмо, которому предстояло здорово пошатнуть доверие Северной Америки к буддизму и стать главным поводом к написанию этой книги. В нем содержались болезненные статьи из главных американских газет, посвященные Озелу Тензину, «ваджрному регенту» организации «Дхармадхату». Его учитель Трунгпа Тулку за несколько лет до этого умер от печеночной недостаточности. Тензин с 1985 года был носителем вируса иммунодефицита. Зная об этом факте, он держал его в тайне и тем самым сознательно подвергал опасности своих партнеров – большей частью мужского пола. Все это сделала достоянием общественности женщина из Колорадо, чей сын оказался в числе заразившихся. То была отвратительная история, которая вдобавок выставила линию Кагью в дурном свете. Хотя их строго иерархическая организация всегда сторонилась влияния Румтека и строила собственную структуру, в этих серьезных исследованиях на полполосы «Дхармадхату» преподносилась как часть Карма Кагью. Наша традиция вовсе этого не заслуживала. Лиза с Томеком раздобыли два автомобиля, и мы устремились на север. Одни красивейшие зимние пейзажи вокруг сменялись другими. Мы собирались наконец поговорить с Джамгёном Конгтрулом в Вудстоке, на восточном побережье. Но Ринпоче из-за этого скандала совсем заболел, и к нему в комнату мы не пошли. На следующий вечер он, потрясенный случившимся, пришел, чтобы провести «военный совет», и сказал: «Мы, держатели линии преемственности, столько раз просили Тензина оставить свой пост. Он всегда отказывался. Он даже поехал к Калу Ринпоче, и тот написал письмо в его поддержку. Мы надеемся, что эта организация сместит его, пока он еще сильнее не навредил работе Кармапы. Мы его остановить не в силах. Он совершенно вне Дхармы».

После лекции, которая звучала куда более благонравно и формально, чем в Европе, мы уехали. В полночь мы остановились на заснеженном шоссе к северу от Нью-Йорка и, передавая из машины в машину две бутылки шампанского, встретили новый 1989 год. Когда мы добрались до Нью-Йорка, толпы народа на Таймс-сквер еще не разошлись, и наша европейская группа подивилась тому, что полиции там было больше, чем в коммунистических государствах, и все записывалось на видео. Удивляло и то, что мы почти не видели белых лиц. Простившись с Лизой в Квинсе, той же ночью мы двинулись на запад.

В полночь мы остановились на заснеженном шоссе к северу от Нью-Йорка и, передавая из машины в машину две бутылки шампанского, встретили новый 1989 год.

Сделав несколько остановок внутри страны, я впервые прочитал лекцию на ранчо Бака Гранде – на огромном участке высокогорья в Колорадо, недалеко от Крестона. Ранчо находилось всего в нескольких часах езды от Боулдера, и ужасная история «Дхармадхату» была там у всех на устах. Никогда раньше это не было настолько очевидным: при любых обстоятельствах мы должны оставаться прозрачными, без нездоровых силовых структур и претенциозности.

Лос-Анджелес был величественным, гламурным и запутанным, как всегда. Две группы друзей, вместо того чтобы сотрудничать, объявили на один и тот же вечер две разные программы. Это повысило мой рейтинг, но прямо во время лекции в зал ввалилась компания старых друзей, с которыми мы делили те счастливые годы, когда еще не было СПИДа. Воды были еще неспокойными после недавнего семидневного визита Калу Ринпоче, и мне пришлось несколько раз объяснять некоторые обычаи тибетцев. Многие приняли это за расизм и довольно сильно удивились, когда Ринпоче снова возвысил тибетского учителя за счет западного человека, который вдобавок дважды прошел трехгодичное отшельничество. Покровительство, которое он оказал Озелу Тензину, настолько встревожило людей, что мы попытались задержаться в Лос-Анджелесе еще на один день, чтобы развеять слухи. Но на всем побережье уже были запланированы лекции, и пришлось ограничиться кассетой с записью, которую я попросил распространить. Наша многолетняя работа в этой стране висела на волоске. Все лучшие люди совсем расстроились, и доверие рушилось в самой основе.

Америке как никогда нужна была центрально-европейская модель: зрелые группы людей, способных принять на себя ответственность. В списке необходимых нововведений лидировали понятные и недогматичные поучения, исчерпывающая информация, современные медитации на родном языке и визиты учителей, обладающих жизненным опытом. Иерархические системы на демократическом Западе не работают. Если же они все-таки создаются, то привлекают слишком много бескровных «голосующих за». Ожидая руководства даже в простейших вопросах, их участники завидуют друг другу из-за близости к учителю. Разительно отличается и укрепляет самооценку людей другая, открытая модель, которую я называю меритократией. Когда мы получаем право голоса благодаря своему преданному вкладу, причем в той области, которую освоили, получается и развитие, и сотрудничество.

Признаки того, в каком направлении движется центр, легко читаются и всегда одинаковы: если люди становятся независимыми и прямыми, обладают энергией для других и здоровым, широким взглядом на сексуальные отношения и саму жизнь, это хорошо; об обратном свидетельствует ощущение неясности и непрямоты, угрюмые сплетни и постоянное цитирование авторитетов вместо умения самостоятельно мыслить. Алмазный путь предназначен для духовной элиты, и об этом, не гордясь, стоит знать.

Следуя этим путем, получат пользу только те люди, которые освоили нормальное, цивилизованное поведение, обладают избытком, могут им делиться и не принимают все личностно. Поскольку методы работают за счет отождествления с совершенными качествами учителя, необходимо доверять тому, что эти качества существуют. Сегодня у меня тысячи учеников, я играю защитную роль во всем мире, и я нашел свой способ проверять учителей Алмазного пути. Если несостоявшиеся и разочарованные люди выступают против него, а веселые и интересные с ним дружат, то он делает что-то правильное.