Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Если несостоявшиеся и разочарованные люди выступают против него, а веселые и интересные с ним дружат, то он делает что-то правильное.

Будда учил не для того, чтобы сделать из нас послушных овечек; он хотел высвободить нашу силу. Мало шансов помочь другим имеет тот, кто не способен радовать самого себя.

Гавайи

Мы покинули западное побережье, чтобы прочитать несколько лекций на Гавайях. «Пляжной» рукописью на этот раз была моя английская книга об Основополагающих практиках (нёндро). На Кауай Буддам снова пришлось поработать сверхурочно. Нас с Томеком унесло быстрым прибрежным течением около Сикрет-Бич, где спустя некоторое время утонул тибетский лама. Томека вначале бросило на скалы, потом на пляж, и он сделал радостное открытие: после курса «умирания в сознании» исчезает всякий страх. Я же, все еще борясь с волнами, сказал себе: «Оле, болван, ты опять наступил на те же грабли!» За два года до этого меня уже ловили и вытаскивали на скалы – это сделал Петер, храбрый немец, который из-за меня рисковал жизнью. Теперь же выручила доска для серфинга. Не прошло и нескольких минут, как я снова нырнул под волны – только Майя некоторое время оставалась в шоке, думая, что я утонул.

С Дечен и Джейсоном на Мауи

На этом острове я решил рассказать Габи историю про Озела Тензина и его СПИД, чтобы друзья в Европе обо всем узнали. Нужно было взять поток новостей в свои руки и тем самым защитить линию преемственности. Мои Мо подтвердили правильность такого образа действий. Кроме того, нам казалось, что оппоненты, получив этот сигнал тревоги, захотят стать хотя бы частично независимыми.

Индия

После лекций и ретритов на трех Гавайских островах группа вернулась в Германию и Данию, а мы с Томеком опять полетели в Калькутту – на этот раз через Токио и Бангкок. Было 2 февраля, и мы с Ханной договаривались на этот день, но в аэропорту ее не было. Мы поднялись в ресторан и освежили головы крепким чаем. Мои Мо показали, что Ханны не было ни в Бодхгае, ни в поезде, ни где-либо еще. В этот самый момент она вошла в дверь, счастливая и здоровая. По дороге случилась забастовка. Мы вместе сели на поезд в Гаю, а оттуда на трясущемся моторикше добрались до Бодхгаи, где Ханна с группой переводчиков помогала Калу Ринпоче. Постоянные перепады напряжения в индийской электросети уже совсем испортили компьютер Ринпоче, и теперь тексты печатались на маленьком принтере Ханны. Переводчики были преданы своему делу, но их было слишком мало. В этом году вернулось меньше половины, хотя Ринпоче просил их от всего сердца. Он из своего кармана оплачивал им питание и при необходимости даже перелеты. Почти все они пару раз прошли трехгодичные ретриты, и мы все хорошо друг друга знали. Но мы редко встречались и по-разному представляли себе развитие центров – поэтому в наших отношениях присутствовала легкая напряженность.

Для своих восьмидесяти шести лет Калу Ринпоче находился в отличной форме. Он весело вспоминал, как мы вместе ездили по Европе 15 лет назад. Произнеся название «Розебург», он расхохотался. Именно там дзэнский мастер бил своих учеников за опоздания. Мы рассказали о том, как работаем по всему миру, и я сообщил, что передал все свои центры под духовное руководство Кармапы. Тогда у китайцев еще не появился заложник в лице кандидата на трон Семнадцатого Кармапы. Перечислив все, что я сделал, чтобы остановить лавину сплетен в Лос-Анджелесе, я поблагодарил Ринпоче за письмо поддержки. Он написал его в 1986 году, только что вернувшись из Тибета. Он развеял все сомнения, посеянные его завистливым французским переводчиком и странной женщиной в белом, которая, по-видимому, была в меня влюблена. Из-за них в печально известном боннском институте еще в 1984 году появились слухи, что Калу Ринпоче недоволен моей работой. Полное дружбы и признательности, письмо Ринпоче подтверждало, что его благословение стоит за всеми нашими с Ханной действиями. Он просил, чтобы группы в Центральной Европе практиковали под моим руководством.

Полное дружбы и признательности, письмо Ринпоче подтверждало, что его благословение стоит за всеми нашими с Ханной действиями.

В Бодхгае я решил устроить три лекции у ступы и вообще хотел использовать каждое мгновение для долгосрочного блага максимального числа людей. Пришло время написать историю нашей линии преемственности на Западе – книгу, которую вы сейчас читаете. Она призвана предотвратить повторение ошибок и показать, какие факторы способствуют свежести и росту. Калу Ринпоче, со свойственной ему добротой, пригласил меня жить и питаться вместе с его переводчиками. Беру Кхьенце Ринпоче предоставил дешевые комнаты в своем монастыре Томеку и остальной части группы.

Днем Калу Ринпоче сохранял свою силу, оставаясь в постели. Люди говорили, что он хочет дожить до того дня, когда сможет увидеть завершенные переводы важных текстов. Теперь он уже не превозносил при любой возможности монашескую жизнь и трехлетние ретриты, а просто хвалил мудрость этих книг. Перед нашим отъездом из Бодхгаи в Румтек, где мы собирались навестить держателей линии, Ринпоче во многом облегчил нам будущее. В своей последней публичной лекции – после которой он выступил всего раз, в более узком кругу, через месяц в Сонаде – он устранил причину многолетнего смущенного молчания. Его слова прозвучали важной поддержкой тем, кто хотел видеть мир так же, как Ринпоче, но не мог не верить своим глазам и собственному опыту. Он низвел своих «трехлетних лам» до уровня обычных людей, каковыми многие их и считали. Благодаря этому появились условия для сотрудничества между его монахами и нашими мирянами и йогинами. Ни одна из групп уже не была заведомо лучше других, и исчезло высокомерие, которое долго нас разделяло. Теперь людей судили по их делам, а не по костюму.

Ринпоче начал свою речь с великолепного обзора Учения Будды. Он буквально наэлектризовал двести выходцев с Запада, которые пришли в верхний храм монастыря, чтобы его послушать. Затем, с явной болью, он заставил переводчика покраснеть, когда произнес: «Был создан ряд ретритных центров, и имели место отшельничества. Но, за редким исключением, эта деятельность не принесла настоящих плодов. Центры отшельничества не дали тех результатов, которых мы ожидали и на которые надеялись. Причина в том, что люди уходили в ретриты слишком рано, еще не имея подлинного понимания Дхармы. И в затворничестве они не смогли эффективно медитировать. Такая медитация может вести к состоянию Будды, а может и не вести. Трудно сказать. По этой причине я сейчас создал переводческую группу для работы над переводом «Сокровищницы знания» на разные языки. Надеюсь, переводы дадут людям возможность прочитать этот труд на родном языке. Это будет очень полезно для тех, кто планирует пройти трехгодичный ретрит, позволит им понять Дхарму, прежде чем они начнут. Это также углубит понимание у тех, кто уже прошел такое отшельничество. Вы получите очень полезные средства для того, чтобы учить Дхарме».