Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Составив расписание переводов Ханны на следующий год, мы наведались на участок, где скоро должно было начаться строительство монастыря Гьялцаба Ринпоче. Это место расположено в живописном восточном Сиккиме, который не удалось разрушить ни непальцам, ни индийцам, ни туристам – но, увы, теперь его разрушала политика. Землю под монастырь подарил богатый, но нахальный сиккимский клан – кроме всего прочего, имея целью сделать ловкий ход против Румтека и Топги Ринпоче. Последний, оставаясь верным указаниям Кармапы, отказался признать перерожденца, которого Тай Ситупа нашел в этой семье.

Индия

Спускаясь по перенаселенным восточным склонам, мы вспомнили еще одно важное дело. Калу Ринпоче настойчиво просил нас навестить его перед отъездом в Европу. Сейчас он уже находился в Силигури, вдохновляя своих отважных монахов. Они снова решились на гигантский строительный проект. На этот раз строилась 33-метровая ступа, которую планировалось оформить всеми традиционными украшениями. Только ему могла прийти в голову идея возвести огромный монумент в честь всеобъемлющей сущности Будды, подлинной природы всех существ, на пыльной и загазованной улице в страдающей, перенаселенной и шумной Северной Индии. В будущих жизнях людей она принесет больше пользы, чем в этой.

Вневременное лицо

Гьялцен с монахами выполняли свою работу изысканно. Пока мы поднимались по ступенькам в комнату Калу Ринпоче, я с благодарностью понял, какой внутренней прочности и однонаправленности научил нас этот старый воин. Благодаря этим качествам и преданности горстки учеников его работа приобрела такой размах.

Пока мы поднимались по ступенькам в комнату Калу Ринпоче, я с благодарностью понял, какой внутренней прочности и однонаправленности научил нас этот старый воин.

С бритой головой и вневременными чертами лица, Ринпоче выглядел неземным существом. Нам больно было слышать, что он плохо себя чувствует. В комнате сидело много посетителей из окрестных районов, и потому мы почти не говорили – да и слова были не очень важны. Ханна пообещала делать все возможное, чтобы состоялся переводческий проект, а я вкратце сообщил о своих планах по распространению работы Кармапы во всем мире. Остро ощущая, что мы можем уже не встретиться с ним в этом теле, мы от всей души пожелали Ринпоче всего самого лучшего и получили его благословение. На поезд в Бодхгаю мы успели с трудом, но радовались тому, что нам удалось исполнить его волю.

Бесконечное силовое поле Кармапы еще раз проявилось в переполненном кафе на станции Патна. Заметив наши густо проштампованные паспорта, в которых мы выискивали странички под новые штампы, приятный и образованный индиец внезапно спросил, не знакомы ли мы с Оле и Ханной Нидалами из Дании. Я не помнил его лица, но он оказался инженером, которого я восемнадцать лет назад научил произносить мантру «Кармапа Ченно». Он повторял ее каждый день, и ему в жизни очень везло: он стал преуспевающим политиком. На этот раз мы дали ему буклет с медитацией на Шестнадцатого Кармапу, частью которой является эта мантра. Возможно, к нашей следующей встрече его изберут в президенты.

Бодхгая дала нам отличную возможность скоординировать работу в Европе с Шамарпой и Ламой Джигмелой. Оба высоких Ринпоче посвятили несколько лет богатым и известным людям – которые в большинстве своем еще и трудные – и теперь обратили взоры на простой народ. Они просили наши группы избегать всего, что выглядит экзотическим и далеким от жизни. Им хотелось, чтобы мы выбирали такой путь к Просветлению, который восходит напрямую к Кармапе, охватывая все жизненные ситуации.

В Дели мы поселились в нашем любимом отеле «Турист-кемп», и Ханна возобновила наши старые контакты с тибетцами. В последний вечер мы поужинали с Шамаром Ринпоче. Международный буддийский институт Кармапы в Нью-Дели, которым он собирался руководить, был уже почти достроен. Его здание – еще один пример щедрости свободных китайцев.

Германия

Дания

Затем наш самолет приземлился во Франкфурте. Мы опоздали на несколько часов, и я снова был глубоко тронут: в аэропорту нас встречали сто друзей. Мы поднялись на верхний этаж, провели там медитацию и дали благословение.

Десять дней в Копенгагене и Вуппертале не смолкали телефоны и люди старательно медитировали на двух насыщенных курсах. Затем время, отведенное Европе, истекло. Втроем, с Евой из Мюнхена и Томеком, мы полетели через Париж в Каракас, столицу Венесуэлы. Томек путешествовал по паспорту одного датского друга. В те годы граждан коммунистических государств туда не впускали.

Венесуэла

В лучших традициях южных стран нас готовились встречать 25 марта, то есть на день позже. Мы несколько часов прождали в аэропорту, и на рассвете взяли такси до города. Водитель, упитанный негр, до сих пор был в шоке. «Они застрелили тысячу человек! – воскликнул он и затем указал пальцем на трущобы, покрывающие горные склоны. – Однажды утром люди в «барриос» проснулись и узнали, что цены подскочили вдвое. Им хватало только доехать до работы, а вернуться было уже не на что. И тогда они первым делом набросились на водителей автобусов». Когда толпы хлынули в центр города, все буквально взорвалось. При виде товаров, на которые они копили целый год и которые вмиг оказались для них совершенно недоступными, люди решили не ждать у моря погоды и занялись самообслуживанием. Полицейские при этом проявили своеобразное суровое чувство социальной справедливости: они не трогали тех, кто тащил один телевизор или радиоприемник, но стреляли на поражение, если человек нес сразу два устройства.

Ничего подобного в Венесуэле, которая гордится своей близостью к европейской культуре, раньше не случалось. Тогда и кризис не потребовался; но обычная перенаселенность католических стран все-таки спровоцировала его позднее. Государственный долг, вызвавший такой бешеный скачок цен, можно было дважды покрыть из частных счетов богатых граждан – но, к сожалению, их деньги лежали в банках Флориды.

Когда-то в Вудстоке мы познакомились с Марией Мерседес из центра в Каракасе. Несколько лет назад она перевела на испанский язык наши книги «Учение о природе ума» и «Основы Дхармы». Теперь мы успели в самый последний момент. Центр распадался. Кхенпо из Вудстока бросил работу в Южной Америке на гневной ноте. Огромные культурные различия сказались на подаче и восприятии поучений; ламы приезжали редко, и ничто не побуждало людей пробовать свои силы – в результате столь жизненные советы Будды воспринимались как абстракция. Этот процесс повсюду одинаков. Если продвигать экзотические аспекты Учения в ущерб близким и понятным вещам, результат будет всегда такой же: с виду преданные ученики, которые на самом деле ни в чем не уверены и мало что знают. Они живут прошлыми или будущими визитами лам, но сами не отваживаются что-либо сделать на практическом уровне. В таких обстоятельствах уже упомянутые ламы из Неаполя и Англии без труда переманивали буддистов из центров Кагью в свои группы.