Наталия Ковалева - Письма Махатм

Это можно назвать не полным воспоминанием, но лишь частичным . Едва ли вы назовете воспоминанием один из ваших снов, отдельные сцены, в узких пределах которых вы найдете нескольких человек, которых вы любили бессмертною любовью, тем святым чувством, которое лишь одно выживает и – и ни малейшего воспоминания о других событиях или сценах? Любовь и ненависть – единственные бессмертные чувства, переживающие крушение Йе-дхаммы , или феноменального мира. Представьте себя в Дэвачане с теми, кого вы, может быть, любили такою бессмертною любовью, со знакомыми туманными сценами на заднем плане, связанными с ними, – и совершенное отсутствие воспоминаний относительно всего другого, касающегося вашей внутренней, общественной, политической, литературной жизни. И тогда перед лицом этого духовного, чисто интеллектуального существования, этого неомраченного блаженства, длящегося пропорционально силе чувств, создающих его, от нескольких лет до многих тысячелетий – назовите это «личным воспоминанием А.П. Синнетта», если можете. «Ужасно однообразно!» – вы можете подумать. Нисколько, отвечаю я. Разве испытывали вы чувство скуки, скажем, в такой момент, который считали тогда и теперь считаете моментом высочайшего блаженства, которое вы когда-либо ощущали? Конечно, нет. Тем более не будете испытывать его во время этого прохождения через Вечность, где миллион лет – не долее одной секунды. Там, где нет осознания внешнего мира, не могут быть распознаны и обозначены различия. Потому нет ощущения контрастов, монотонности или разнообразия, ничего, одним словом, вне этого бессмертного чувства любви и симпатического влечения, семена которого заложены в пятом принципе; растения их пышно цветут вокруг и внутри четвертого принципа, но корни его должны проникать глубоко в шестой принцип, чтобы пережить низшие группы.

(А теперь я предполагаю убить двух птиц одним камнем – ответить на вопросы ваши и мистера Хьюма одновременно.) Запомните оба, что мы сами создаем наш Дэвачан так же, как и Авитчи , находясь еще на Земле, и большей частью – в течение последних дней и даже моментов нашей разумной и чувственной жизни. То чувство, которое окажется наисильнейшим в нас в этот важный час, когда, как во сне, события долгой жизни до их мельчайших подробностей проходят в строгом порядке за несколько секунд в нашем ви`дении (это ви`дение наступает, когда человек уже объявлен мертвым. Мозг из всех органов умирает последним), – это чувство станет создателем нашего благоденствия или горя, жизненного принципа нашего будущего существования. В последнем мы не имеем истинного бытия, но только временное, мимолетное существование, продолжительность которого не оказывает влияния, так же как и не имеет следствий и отношения к этому бытию, которое, как и каждое следствие преходящей причины, будет таким же скоротечным и, в свою очередь, исчезнет и прекратится. Действительное, истинное, полное воспоминание наших жизней придет лишь к концу малого цикла – не ранее. В Кама-Локе те, кто сохраняет свою память, не будут наслаждаться ею в великий час воспоминаний. Те, кто знает , что они мертвы в своем физическом теле, могут быть только Адептами или колдунами, и они являются исключением из общего правила. Как те, так и другие, будучи «сотрудниками природы» в ее работе созидания и разрушения, первые на благо , последние – на зло , являются единственными, кого можно назвать бессмертными – конечно, в каббалистическом и эзотерическом смысле. Полное, или истинное бессмертие, означающее безгранично осознающее бытие , не может иметь ни перерывов, ни задержек, ни остановок в само сознании [1]. И даже оболочки тех добрых людей, страница жизни которых не будет найдена недостающей в великой Книге Жизней на пороге Великой Нирваны, даже они обретут свои воспоминания и кажущееся самосознание только после того, как шестой и седьмой принципы с эссенцией пятого принципа (последний должен предоставить материал даже для того частичного воспоминания личности, которое необходимо в Дэвачане) перейдут в состояние созревания, не ранее . Даже в случае самоубийц и тех, кто погиб насильственной смертью, сознание требует некоторого времени на установление нового центра тяготения, чтобы развить (как сэр У. Гамильтон сказал бы) у себя «надлежащее восприятие», отличное от «надлежащего ощущения». Итак, когда человек умирает, его «Душа» (пятый принцип) становится бессознательной и теряет всякое воспоминание о вещах внутренних, так же как и внешних. Продолжается ли его пребывание в Кама-Локе несколько секунд, часов, дней, месяцев или лет, умер ли он естественной или насильственной смертью, случилось ли это в его молодые годы или в старости, было ли Эго добрым, злым или нейтральным – сознание покидает его так же внезапно, как пламя оставляет фитиль, если на него дунуть. Когда жизнь удалилась из последней частицы мозговой материи, его способности восприятия исчезают навсегда, а его мышление, созерцание и воля (одним словом, все те способности, которые не врожденны и не приобретены органической материей) – лишь на время. Его Майяви-рупа • часто может являться в объективности, как бывает с привидениями после смерти. Но, если только оно не проецируется со знанием (скрытым или потенциальным) или благодаря интенсивному желанию увидеть кого-нибудь и явиться ему, пронесшемуся в его умирающем мозгу, то появление это будет лишь автоматическим. Оно не будет вызвано каким-либо симпатическим притяжением или волеизъявлением, как отражение человека, проходящего случайно мимо зеркала, не вызывается желанием последнего.

Объяснив таким образом положение дел, я подытожу и опять спрошу: почему утверждается, что то, что дано Элифасом Леви и говорится Е.П.Б., находится «в прямом противоречии» с моим учением? Э. Л[еви] – оккультист и каббалист, пишущий для тех, кто знает элементарные принципы каббалистических основ; он употребляет своеобразную фразеологию своей доктрины, и Е.П.Б. поступает так же. Единственное упущение, в котором она виновна, заключается в том, что она не поместила слова «западная» между словами «оккультная» и «доктрина» (см. строчку в примечании редактора). Она фанатик в своем роде и не в состоянии писать с чем-либо, похожим на системность и спокойствие, и помнить, что обычная публика нуждается во всех подробных объяснениях, которые ей самой могут казаться излишними. А поскольку вы собираетесь сказать: «Это также относится и к нам, и вы, кажется, весьма об этом забываете», – я дам вам еще несколько пояснений.