Наталия Ковалева - Письма Махатм

Таков вердикт одного Адепта , и я поддерживаю его; я постараюсь дополнить информацию ради вас.

В одном- единственном случае, отмеченном на ваших страницах и в моих ответах ( 12 аи 12 б), «истец» имеет право на свое выслушивание, но отнюдь не на возмещение своих убытков , ибо по закону никто – ни истец, ни ответчик – не имеет права ссылаться на незнание закона. Так же и в оккультных науках: мирских учеников следовало бы заставлять принимать на веру сказанное гуру в тех случаях, когда, будучи совершенно несведущими в этих науках, они склонны к неправильному истолкованию смысла сказанного – а не позволять им сразу обвинять гуру в противоречиях ! Теперь разрешите констатировать, что в двух предложениях, соответственно отмеченных 12 а и 12 б, имеется явное противоречие, но только для того, кто не знаком с этим учением. Вы не были знакомы, и потому я признаю себя «виновным» в пропуске, но «невиновным» в противоречии. И даже в отношении пропуска надо сказать, что он был настолько мал, что я, подобно девушке, обвиненной в детоубийстве, которая в свое оправдание заявила судье, что ребеночек был настолько мал, что его совсем нельзя было назвать ребенком, – я мог бы заявить то же самое, если бы перед моими глазами не было вашего ужасающего определения: «изощрение изобретательности». Ну что же, прочтите объяснение, данное в моих «Пояснениях и ответах», и судите.

Кстати, мой дорогой брат, я до сих пор не подозревал в вас такой способности к защите и извинению неизвиняемого , какую проявили вы в защиту меня в связи с теперь знаменитым «изощрением изобретательности». Если статья (ответ Ч.К. Мэсси) написана в духе, какой вы приписываете мне в вашем письме, и если я или любой из нас имеет «склонность допускать более тонкие и изящные способы преследования своей цели», нежели это вообще считается честным правдолюбивыми и откровенными европейцами (включен ли мистер Хьюм тоже в эту категорию?), то, действительно, вы не имеете никакого права извинять такой образ действия, даже мне . Также вы не имеете права рассматривать это «просто в духе пятен на Солнце», ибо пятно есть пятно , будь оно на сияющем светиле или же на медном подсвечнике. Но вы ошибаетесь, мой дорогой друг. Тут не было ни тонких, ни изящных действий, чтобы выручить Е.П.Б. из затруднения, созданного ее двусмысленным стилем и незнанием английского языка, но не ее незнанием предмета , что не одно и то же и совершенно меняет дело. Так же я не остался в неведении того факта, что М. писал вам перед тем по этому предмету, поскольку это было в одном из его писем (в последнем случае – перед тем, как я взял это дело на себя), в котором он коснулся вопроса о «расах» в первый раз и говорил о перевоплощениях. Если М. велел вам быть осторожным и не слишком доверять «Изиде», то это потому, что он преподавал вам истину и факт и что в то время, когда этот абзац был написан, мы еще не пришли к решению по поводу обучения людей без разбора. Он давал вам несколько таких примеров – вы можете перечитать его письмо, – добавляя, что такие-то и такие-то предложения, написанные так-то, гораздо лучше объясняют факты, на которые только намекалось.

Конечно, Ч.К.М. этот абзац должен казаться неправильным и противоречивым, ибо он «вводит в заблуждение», как говорит М. Много тем трактуется в «Изиде», с которыми даже Е.П.Б. не было разрешено тщательно ознакомиться; все же они не противоречивы и «не вводят в заблуждение». Заставить ее сказать, как я ее заставил, что «критикуемый абзац был неполон, хаотичен, неясен, неуклюж, как многие абзацы в этом труде», – было, я полагаю, достаточно «откровенным признанием», чтобы удовлетворить наиболее капризного критика. Признать, что «этот абзац был неверен», с другой стороны, равнялось бы бесполезной лжи, ибо я утверждаю , что он не неверен, ведь, если он и не дает всей истины, он и не искажает ее во фрагментах этой истины, которые даны в «Изиде». Суть недовольной критики Ч.К.М. заключалась не в том, что не была выдана вся истина, а в том, что истина и факты 1877 года были представлены как ошибки и опровергнуты в 1882 году. Это был вопрос, вредный для Общества, для его «мирских» и внутренних учеников [2]и для нашего учения, который нужно было показать в его истинном свете, именно как ошибочное понимание, обязанное тому факту, что доктрина «семеричности» еще не была разглашена миру в то время, когда писалась «Изида». И таким образом это было показано. Мне жаль, что вы находите, что ее (Е.П.Б.) ответ, написанный под моим непосредственным вдохновлением, «не очень удовлетворителен», ибо это доказывает мне только то, что вы еще не очень прочно усвоили разницу между шестым, седьмым и пятым [принципами], или бессмертной и астральной (или личной ) «монадами-Эго». Это подозрение подтверждается тем, что X. приводит в своей критике моего объяснения в конце своего «письма» в сентябрьском номере; ваше письмо передо мною дополняет доказательство этого.

Нет сомнения, « действительное Эго находится в высших принципах, которые перевоплощаются» периодически каждые одну, две или три и более тысячи лет. Но бессмертное Эго, «индивидуальная монада», не есть личная монада, которая есть пятый принцип; и этот абзац в «Изиде» соответствовал не восточным реинкарнистам, которые утверждают в той же самой «Изиде» – если бы вы прочитали ее всю, – что индивидуальности , или бессмертному « Эго », приходится снова появляться в каждом цикле , а западным, в особенности французским, реинкарнистам, которые учат, что именно личная , или астральная , монада, « moi fluidique» [291], – манас , или интеллектуальный ум, короче говоря, пятый принцип, – является тем, что каждый раз воплощается. Таким образом, если вы еще раз прочитаете цитированный Ч.К.М. отрывок из «Изиды» против «Обозревателя Совершенного Пути», вы, может быть, найдете, что Е.П.Б. и я были абсолютно правы, утверждая, что в вышеуказанном отрывке подразумевалась только «астральная монада». А далее имел место сильный «шок недовольства», нанесенный моему уму , когда я обнаружил, что вы отказываетесь признать в астральной монаде личное Эго , тогда как все мы называем его, несомненно, именно так, и называли так в течение тысячелетий. Этот шок, полученный мной, наверняка сильнее, чем тот шок, который возникнет у вас, когда вы встретите эту монаду под ее настоящим названием во «Фрагментах о смерти» Э. Леви.