Наталия Ковалева - Письма Махатм

Кроме того, вы сами, мой друг, находящийся под его влиянием больше, чем вам известно, больше, чем вы подозреваете, – вы сами слишком склонны из неполноты выводить «противоречия». Новизна или необъяснимый аспект любого выдвигаемого в нашей науке факта еще не являются достаточной причиной немедленно посчитать их противоречиями и не дают права провозгласить, как делает мистер Хьюм в своей статье, что он мог бы преподать в одну неделю столько информации, сколько ему удалось извлечь из нас в течение восемнадцати месяцев, ибо ваше знание до сих пор настолько ограничено, что ему было бы трудно утверждать, что именно мы знаем или не знаем.

Но я задержался слишком долго на этой неразумной, антифилософской и нелогичной атаке на нас самих и нашу систему. Однажды мы докажем несостоятельность возражений, выдвигаемых мистером Хьюмом. Его могут считать мудрым советником муниципалитета, но едва ли он будет рассматриваться в таком свете нами. Он обвиняет меня, что я через него давал миру «ложные идеи и факты», и добавляет, что он охотно держался бы в стороне, порвал бы с нами, если бы не его желание принести пользу миру! Вот действительно самый легкий способ отправить на тот свет все науки, ибо нет ни одной, не изобилующей «ложными фактами» и дикими теориями. Только если западные науки еще больше усиливают путаницу, наша наука разъясняет все кажущиеся расхождения и примиряет самые радикальные теории.

Однако, если вы не образумите Хьюма, скоро придет всему конец, и на этот раз непоправимо. Мне нет надобности уверять вас в моем искреннем уважении к вам и в нашей благодарности за то, что вы сделали для Общества и, косвенно, для нас обоих. Я бы хотел – если бы только знал как – сделать все возможное для вашего друга полковника Чезни. Ради вас , если кризис минует и темные облака развеются, я буду наставлять его, насколько смогу. Но не будет ли уже слишком поздно?

Ваш верный К.Х.

Мне приказано моим возлюбленным Учителем, известным в Индии и в западных странах как Кут Хуми Лал Сингх, чтобы я сделал от его имени нижеследующее заявление в ответ на некоторые сообщения мистера У. Оксли, посланные им для опубликования в журнал «Теософ». Упомянутый джентльмен утверждает, что мой Учитель К.Х. (а)три раза посетил его «в астральной форме» и (б)имел с ним беседу, во время которой, как утверждает мистер Оксли, давал последнему объяснения по поводу астральных тел вообще и неспособности его собственного Майяви-Рупа • сохранять свое сознание одновременно с телом «на обоих концах провода». Поэтому мой Учитель заявляет, что:

1. Кого бы ни видел мистер Оксли и с кем бы ни беседовал в указанное время, то был не К.Х., автор писем, опубликованных в «Оккультном мире».

2. Несмотря на то что мой Учитель знает этого джентльмена, который однажды оказал ему честь своим письмом, дав, таким образом, возможность познакомиться с ним (с мистером Оксли) и искренне восхититься его интуитивными способностями и западной ученостью, все же он (К.Х.) никогда не приближался к нему ни астрально, ни иным путем. Также он никогда не имел беседы с мистером Оксли, тем более в которой и предмет обсуждения, и то, что о нем говорилось, и предпосылки, и заключения – все было ошибочным.

3. Вследствие вышеупомянутого утверждения [мистера Оксли], рассчитанного на то, чтобы ввести в заблуждение многих из наших теософов, мой Учитель решил опубликовать нижеследующее заявление.

Отныне любой медиум или ясновидящий, который склонен утверждать, что или мой Учитель его посетил, или он имел беседу с ним, или видел его, должен в доказательство приводить перед своим сообщением три тайных слова, которые он, мой Наставник, откроет мистеру А.О. Хьюму и мистеру А.П. Синнетту, председателю и вице-председателю Эклектического теософского общества в Симле, и доверит их хранению. Если они не подтвердят, что медиум правильно повторил эти три слова или не предварил ими заявление, устное или печатное, сделанное им самим или от его имени, то всякая подобная претензия должна рассматриваться как не заслуживающая доверия, и никакого внимания на нее обращать не следует. К своему сожалению, мой Учитель вынужден прибегнуть к этой мере, так как в последнее время подобный самообман стал вполне частым явлением и требует немедленного пресечения.

Вышеприведенная декларация и заявление должно быть добавлено в виде ссылки к публикуемому сообщению мистера Оксли.

По поручению, Джуал Кул. М.

Мой дорогой друг!

Это письмо доставят в ваш дом Дарбагири Нат, один из моих учеников, и его соученик, Чандра Кушо. Им запрещено входить в чей-либо дом без приглашения. Поэтому прошу вас простить наши дикие обычаи и в то же время приноровиться к ним, послав им от своего имени приглашение, если вы сможете принять их наедине и без риска, что они в вашем доме могут встретить чужих, в любое время сегодня вечером или поздно ночью.

У меня нет ни малейшего возражения против того, чтобы миссис С[иннетт], ваша супруга, увидела кого-нибудь из них, но прошу, чтобы она не обращалась к ним, потому что им по законам нашей религии запрещено говорить с женщинами, за исключением их матерей и сестер, иначе она их очень смутит. Я прошу ее поступить так во имя меня и ради меня. Я также доверяю вашей дружбе и надеюсь, что никто, кроме вас , не будет говорить с ними. У них своя миссия, и, кроме нее, они не должны ничего делать. Им надо:

1) доставить в ваши руки мои «ответы на знаменитые противоречия»;

2) встретиться с мистером Ферном. Если у вас есть для меня ответ, то, когда вы будете готовы, Дарбагири Нат в любое время придет за ним. Я также очень серьезно прошу вас не навязывать им мистера Хьюма. Не думайте о том, что произошло, – пока вам всего не объяснят.

Всегда ваш, К.Х.

Р.S. Им также запрещено обмениваться рукопожатиями, то есть прикасаться к кому-либо. Но вы можете пригласить моего человечка прийти к вам и говорить с ним сколько захотите при условии, что будете осмотрительны.

Надеюсь, вы воздадите мне должное за послушание, ибо я тщательно и против своей склонности постарался собрать в одно дело для истца так называемые противоречия. Как я уже сказал в другом письме, мне они не кажутся стоящими того, чтобы о них беспокоиться, хотя в данное время и затемняют мои представления о Дэвачане и жертвах несчастных случаев. Я до сих пор не следовал вашему совету отмечать их, потому что они мне не досаждали.