Джозеф Г. Ингрэм - Лилии полевые. Царь из дома Давида. Три года в Священном городе

Да исцелит Господь нашу слепоту! И, если действительно в таком виде придет Мессия, – да узнает Израиль в Нем своего Царя! Ибо, если Израиль отвергнет Его, кто же будет предстательствовать пред Богом за злополучный народ наш? Но, однако, находятся среди Израиля люди, изучающие эти вопросы здраво, беспристрастно и со смирением, и озабоченные тем, чтобы не вступить легкомысленно в борьбу с тем, в чем могут осуществиться все драгоценнейшие упования нашего народа. Вернувшись из пустыни, куда мы отправимся на мулах, я опишу все, что услышу и увижу.

Помнишь, отец, я писала тебе о молодом римском центурионе, который так любезно освободил меня от преследования двух римских солдат? Он с тех пор еще ближе познакомился с рабби Амосом, который с уважением отзывается о нем. Недавно он высказал, что ему интересно было бы познакомиться с теми Писаниями, над которыми рабби Амос так упорно трудится, что, как ни придешь к нему, всегда застаешь его с развернутым свертком в руках.

Но так как римлянин признался, что не настолько знает еврейский язык, чтобы свободно читать рукописи, добрый рабби Амос, видя в нем хорошую почву для обращения, позвал Марию, чтобы она читала и объясняла ему. Но для объяснений ее познаний в римском языке оказалось недостаточно, и по ее просьбе рабби Амос послал за мной.

Я пришла на мраморный дворик, где он сидел у фонтана в тени акации. Рабби говорил мне однажды, что эта акация была принесена с могилы пророка Исаии тобою самим, батюшка, и твоими руками посажена здесь много лет тому назад; и с тех пор я зову ее «батюшкиным деревом».

Когда я пришла, рабби Амос приветливо ко мне обратился:

– Поди сюда, Адина! Ты видишь здесь молодого римлянина, о котором ты, вероятно, сохранила благодарную память.

Я стояла, не поднимая глаз с мозаичных узоров на полу, потому что почувствовала блеснувший радостью взор молодого человека, устремленный на меня. Он сказал мне несколько приветственных слов, но я даже не разобрала их, а слышала только его голос, который звучал мне как музыка. Наверное, язык итальянских варваров самый музыкальный из всех языков! Наш, например, еврейский язык такой резкий, гортанный, он и сравниться не может с прелестью римского языка! Рабби сказал мне:

– Этот благородный римлянин желает познакомиться с нашими священными книгами, о которых, говорит, много слышал, а также с пророчествами, по которым, как он думает, составлена знаменитая книга Сибиллы 94.

– Я изучал священные книги Этрурии (место в Средней Италии. – Ред. ), Египта и Персии, как и книги моего народа, – сказал центурион. – Во всех их уставах богослужения и обрядов, в их вероучении и законах я находил нечто недостойное, несовместимое с происхождением их от Единого Владыки Вселенной… А мы, римляне, во множестве богов наших как бы обожествляем разные вещи в природе, но эти предметы не становятся от того божественными. Мы называем богами многие предметы, но Бога мы не обретаем в них.

– Вижу, что ты стоишь на верном пути к изучению этой книги! – с жаром отозвался рабби Амос, с состраданием и уважением глядя на молодого римлянина. – Но здесь ты найдешь истинное и единственное откровение Бога человеку. Здесь раскрывается Божественная истина. Здесь – смысл и источник законов и богослужения, обрядов и вероучения, повелений и правил, достойных своего происхождения от Отца и Бога всех людей. Вот ты услышишь и рассудишь сам. Но так как я знаю твой язык, лишь насколько требуется для обыденной жизни, то предлагаю послушать тебе эту девушку из Египта. Она сможет все перевести тебе и на греческий, и на латинский языки. Я передам ей священный свиток и сам тоже послушаю. Садись, Адина, и читай нам книгу Моисея сначала.

Повинуясь рабби Амосу, как повиновалась бы тебе, дорогой батюшка, я села у его ног и стала переводить на греческий язык, так как римлянин сказал, что этот язык, как и всем образованным римлянам, ему привычнее, чем его родной язык.

Римский сотник.

Фото из Интернет-архива лучших образцов мировой живописи

И вот я прочла первые пятьсот строк, где говорится о сотворении мира и человека, о грехопадении и изгнании первых людей из рая и о том, что Бог обещал послать им Мессию, Который возвратит людям утраченное; о проклятии, распространившемся на все человечество; об убийстве Авеля 95; о расселении по всей земле его потомков и о всемирном потопе.

Все это молодой человек прослушал с глубоким вниманием, поблагодарил меня и просил разрешения прийти и в другой раз послушать и поучиться от этого Писания, которое кажется ему как бы вдохновенным от Самого Высшего Владыки Вселенной. Он спросил о том, приходил ли Мессия, и если нет еще, то когда это может произойти. Затем разговор зашел о проповедях Иоанна в пустыне и о возвещении им скорого пришествия Мессии. Видя, как сильно заинтересовался он этим, рабби Амос велел мне прочесть избранные места из пророчеств Даниила, Исаии, Давида и других, красноречиво изображающих славу и могущество грядущего Владыки, а также и те пророчества, в которых Мессия представлен гонимым и ненавидимым. Когда я прочла все, что мне было приказано, молодой человек долго сидел в молчаливом раздумье и наконец сказал:

– Теперь понимаю, почему все так стремятся к пророку в пустыне. Хотел бы и я услышать его.

Тогда рабби Амос сказал ему о своем намерении побывать в Иорданской пустыне на той неделе, когда он поедет по своим делам в Гилгал. Римлянин попросил разрешения сопровождать его. Я сказала, что и Мария, и я тоже поедем. Он был рад этому и сейчас же объявил нам, что будет сопровождать нас эскадроном своей кавалерии, ибо дорога небезопасна: недавно прошел слух, что предводитель одной разбойничьей шайки, известный Варавва 96, появился со своей командой в холмах между Эфраимом 97и Иерихоном и не только разграбил уже два каравана, но сделал нападение на многих шедших к Иорданскому пророку. В заключение римлянин сказал:

– Проводив вас, я тотчас же устрою на него облаву…

После услышанного о разбойниках у нас с Марией не явилось желания остаться дома… А рабби Амос поблагодарил центуриона и сказал, что охотно принимает его предложение, а потом, улыбнувшись, добавил:

– Я ведь знаю, что вам, римским кавалеристам, здесь все равно нечего делать, и такая экскурсия представляется развлечением… тем более что вы говорите, будто вам надо разыскать этого разбойника. Так что мы и воспользуемся не только вашей любезностью, но и благоприятным случаем, доставляющим нам вашу защиту, в то время как вы исполняете свою служебную обязанность.