Джозеф Г. Ингрэм - Лилии полевые. Царь из дома Давида. Три года в Священном городе

Лазарь, как хозяин, занимал рабби Амоса, который расспрашивал его с большим интересом об Иорданском пророке.

После завтрака Марфа показала мне две вышитые ею полосы для завесы в храме. Обе сестры зарабатывали своими рукоделиями, а Лазарь – копиями псалмов для священников. Он показал мне свой рабочий стол и множество пергаментных свертков, исписанных его красивым, четким почерком. Показал также сверток только что оконченной им копии пророчеств Исаии, над которою он трудился сто семь дней. Она была написана с удивительным искусством и изяществом. Одна недоконченная копия была отложена в сторону и предназначена к сожжению, потому что Лазарь сделал ошибку в очертании одной буквы; ибо за одну лишнюю иоту 111рукопись присуждалась священниками к сожжению – так строго они соблюдают, чтобы допускались к употреблению только самые точные копии священных книг.

А Мария показала мне прекрасно вышитую скамеечку для ног, исполненную ею по заказу для жены Пилата, когда она вернулась из Кесарии 112.

– Я не возьму за нее платы, – сказала Мария. – Хочу подарить ей эту работу за ее внимание к нам. Когда она и прокуратор Пилат, господин ее, прибыли в этом году из Кесарии на праздник Пасхи в Иерусалим, она присылала своего домашнего лекаря к нашему Лазарю, который плохо чувствовал себя, потому что слишком заработался. Она знает нас только по нашим работам, которые видела в храме и спрашивала, кто так хорошо вышивает священные одежды и украшения.

Я увидела на столе роскошно вышитый шелками по бархату футляр для свертка; на нем были вышиты две буквы – I. N., рисунок их выведен в виде грациозных изгибов оливковых ветвей. Я спросила:

– Не для первосвященника ли предназначается эта изящная вещь?

– Нет, – сказала Марфа, прежде чем Мария успела ответить. – Это для Друга – Лазаря и нашего.

– Как Его имя?

– Иисус Назарянин.

– Иоанн говорил нам о Нем, – сказала моя подруга Мария и напомнила мне, что именно говорил о Нем Иоанн, со слов Лазаря (я уже писала тебе об этом, батюшка).

– По всему, что мы о Нем слышали, нам было бы очень приятно Его увидеть, – сказала я.

Обе сестры оживились, заговорив о Назарянине, и Марфа сказала:

– Вот если бы вы были тут пятью днями раньше, вы бы застали Его у нас. Он погостил у нас три недели и вернулся в Назарет. Но Он просил Лазаря прийти повидаться с Ним в Вифаваре через три дня от сегодня, по какому-то важному делу; и брат пойдет туда, какие бы помехи ни случились. Чтобы исполнить Его желание, Лазарь готов хоть переплыть море!

Услышав это, рабби Амос сказал Лазарю:

– Если ты так скоро должен отправиться для свидания с твоим Другом по пути к Иордану, то не присоединишься ли к нашей компании? Поедем вместе.

Обсудив с сестрами это предложение, Лазарь согласился.

«Какая это благословенная семья», – все время думалось мне. Как они все трое любят друг друга, как дружны все, как хорошо дополняется их маленький кружок из трех человек еще Таким четвертым Другом, как Иисус. Положение этой семьи более чем скромно: все бедны, все зарабатывают свой хлеб трудами своих рук, а между тем их домашняя жизнь так мила и отрадна, что и царь во всем своем великолепии мог бы позавидовать им, ибо этот душевный мир, царящий у них, нельзя купить никаким золотом.

С сожалением расставалась я с этим благословенным домом, и думалось мне, что я чувствовала бы себя вполне счастливой, если бы они приняли меня в свой дружеский кружок. Даже римлянин-центурион был очарован той атмосферой мира и любви, которая царит в этом доме, и говорил мне об этом дорогой.

В полдень мы остановились в караван-сарае 113, расположенном на полпути между Вифанией и Иерихоном. Здесь мы встретили приятеля рабби Амоса – ученого и умного книжника и законоведа Гамалиила. Он сказал, что тоже направляется к Иордану, чтобы видеть пророка, ибо ему приснился сон… Содержание этого сна он сообщил только рабби Амосу, и я видела, что сообщение это произвело сильное впечатление на рабби. Мне очень захотелось узнать, что это было, но рабби нам не сказал.

Законника Гамалиила сопровождал в качестве попутчика молодой человек – его ученик, по имени Саул. Я обратила на него внимание, потому что Гамалиил говорил о нем как о замечательном человеке, который всегда первый сидит у его ног, усердно изучая все тайны законов. Когда двинулись в путь, этот молодой законник и Лазарь пошли рядом и дорогой долго и горячо разговаривали; между ними разгорелся спор, причем Саул доказывал, что ничего, кроме смуты, не может произойти от учения нового пророка, а Лазарь отстаивал божественное происхождение этого учения. Римлянин сосредоточенно прислушивался к их разговору. Саул, очень сведущий в пророчествах, искусно доказывал, что истинный Мессия не мог избрать Своим глашатаем такого смиренного посла, как Иорданский пророк. Саул красноречиво изобразил грандиозную картину явления Мессии во всем великолепии Его царственного величия и объявил, что предшествовать Ему будут Ангелы с неба, а не дикарь из пустыни, проповедующий покаяние и крестящий водою, чтобы приготовить Ему путь…

На исходе дня мы увидели издали стены и башни Иерихона и на закате солнца приблизились к воротам этого города. Благодаря покровительству центуриона они были немедленно открыты перед нами, и нас впустили вместе с несколькими сотнями других путешественников, которые, прибыв сюда после часа закрытия ворот, должны были бы еще долго тут дожидаться, если бы не получили разрешения присоединиться к нашей компании.

На следующий день мы отправились в Гилгал уже без конвоя, ибо та дорога была безопасна. Благородный римлянин спешил с утра отправиться разыскивать знаменитого Варавву, который в ту ночь учинил новое нападение на караван, разграбил его и многих людей убил.

Эти строки я писала в своем дневнике уже под кровлей сельского домика рабби Амоса и выписываю из него для тебя в этом письме. В тот день я окончила его словами: «Завтра рано утром мы поедем в Вифавару – маленькое селение на берегу Иордана, расположенное близко от того брода, у которого крестит Иоанн. Лазарь уже пошел туда с Саулом, с ученым Гамалиилом и другими книжниками, желавшими видеть пророка пустыни».

Действительно, дорогой батюшка, этот пророк в пустыне представляет собой необычайное и великое явление, ибо одна лишь мысль, что он, быть может, есть истинный посланник Божий, волнует сердца Израиля, воспламеняя всех к надежде и вере в чудо. Никто не помнит здесь ничего подобного. Здесь только и речи, только и мысли – об этом. В народе только и слышишь: «Видел пророка?», «Кто он? – Мессия или Илия?».

В следующем письме расскажу о том, что видела в Вифаваре, и думаю, что это будет интереснее для тебя, чем все, что я писала до сих пор.