Джозеф Г. Ингрэм - Лилии полевые. Царь из дома Давида. Три года в Священном городе

Да осуществятся же скорее надежды Израиля и да встретим Мессию, когда Он явится!

Со смиренной верою, почитанием и любовию.

Твоя дочь Адина.

По пути в Вифавару. – Матфей мытарь 114. – Иуда Искариот. – Башня Илии. – Толпы народа. – Проповедь пророка. – «Вот – Агнец Божий». – Крещение Христа. – Голубь над головой Иисуса. – Голос с неба. – Исчезновение Иисуса.

Дорогой батюшка!

В этом письме я выпишу наконец из моего дневника описание поездки на Иордан с рабби Амосом; но заранее прошу тебя извинить мне множество предварительных подробностей, которые я не могу пропустить, ибо мне очень хочется, чтобы ты воспринял все те же впечатления, что и я, и как бы своими глазами видел все, что видела я. Я хочу, чтобы и вдали отсюда ты мог бы прийти к такому суждению о великих событиях, ныне происходящих, как если бы ты сам был с нами. Я знаю, что твой благородный ум, чувство справедливости и беспристрастие помогут тебе воздержаться от поспешных приговоров и суждений и ты прочтешь все, что я пишу тебе, прежде чем остановишься на каком-нибудь заключении о тех совершенно исключительных и необычайных явлениях, о которых я считаю своим долгом и удовольствием поведать тебе.

Когда рабби Амос приехал в свой сельский домик в Гилгале, близ пшеничного поля, он думал остаться тут во все время жатвы, но теперь вместо себя он поставил наблюдать за работой своих слуг и сказал Марии и мне, что желает немедленно ехать с нами на Иордан слушать пророка. Мы очень обрадовались этому! Мы все уселись на своих мулов и отправились туда, где, по указаниям людей, великий пророк учит и крестит народ.

Не успели мы еще далеко отъехать от дома, как догнали двух пешеходов с посохами и котомками за плечами. Когда мы поравнялись, один из них почтительно поклонился рабби Амосу, как священнику и как лицу, которое и наружностью своею внушает уважение даже незнакомым с ним.

– А куда ты так спешишь, друг Матфей? – спросил рабби Амос, отвечая на поклон. – Разве ты успел уже собрать все подати в это рабочее время, что предпринял путешествие в пустыню?

Путешественник был рослый человек, черноволосый, бородатый, с умным взглядом, но очень бедно одетый. Он улыбнулся и сказал:

– Рабби, плательщиков податей не сыщешь теперь по домам: они, как и все, идут в пустыню на Иордан. Этот новый пророк так очистил все города и селения от жителей, что нам, сборщикам податей, приходится или сидеть дома без дела, или идти уж по течению за всеми!

– Это, положим, так, – ответил рабби Амос, – но разве, друг Матфей, в твоем сердце нет и иного побуждения для этого путешествия из Иерихона, вместо того чтобы обходить оставшихся в городе римлян?

– Ну конечно, мне и самому охота посмотреть на человека, к которому народ так и валит отовсюду: из Галилеи, из Декаполиса 115, из Иерусалима, и со всей Иудеи, и из-за Иордана.

Оба пешехода шли один справа, другой слева по сторонам мула дяди Амоса и продолжали беседу:

– А разве ты думаешь, что этот человек – истинный пророк и верный сын наших великих пророков?

– Чудес-то он, положим, не делает, – отвечал Матфей, – но зато сила его речей, собирающая столько народа, есть уже чудо.

– Нет, рабби, это просто самозванный пророк и обманщик! – вскричал вдруг спутник Матфея резким и неприятным голосом. – Тот не пророк, кто не творит настоящих чудес!

Мне раньше не видно было из-за Марии этого человека, но тут я нагнулась, чтобы взглянуть на него. Он был небольшой, некрасивый и плохо одетый, и вид у него был неприятный, когда он вдруг с пошлым подобострастием обратился к рабби Амосу. Он улыбался ему и скалил зубы, а в глазах за притворным смирением светилось что-то властное и грубое. Он показался мне человеком, способным искусно притворяться для своих целей, способным преклонять колени перед человеком и в то же время вредить ему. А гадкий голос его еще более увеличил мои подозрения.

Рабби Амос взглянул на него и, не обращая внимания на его слова, спросил у Матфея, как зовут его спутника.

– Его имя Иуда, по прозвищу – Искариот. Он приходил ко мне занять деньжонок под проценты из собранных мною… а теперь нам обоим надо было сходить в Гилгал и в Вифавару за податями, так вот мы и пошли вместе…

Наконец перед нами открылся вид на Иордан, но на берегах его не видно было народа. Мы удивились этому и поехали дальше; тут мы встретили человека на лошади, едущего с севера. Он заметил, что мы чем-то смущены, и вежливо спросил у нас, не ищем ли мы пророка Иоанна. На утвердительный ответ рабби Амоса всадник сообщил нам, что пророк уже часа два как ушел с этого места и теперь крестит близ селения Вифавары, на восточном берегу Иордана, и добавил, что за ним последовало туда не менее восьми тысяч человек.

Рабби Амос поблагодарил всадника и, когда он проехал, спросил у Матфея, не отстававшего от нас:

– Разве ты знаешь этого человека, что поклонился ему?

– Он – один из служащих при доме Ирода Четверовластника 116, – ответил Матфей, – это очень богатый еврей: за свои земли он платит императору больше, чем кто-либо из евреев от Иерихона до Иерусалима.

Наконец, подгоняя наших мулов и с удовольствием проезжая вдоль зеленеющих берегов Иордана, часа через два мы увидели среди деревьев каменную башню.

– Этот замок, – сказал рабби Амос, – стоит над пещерой, в которой долго жил Илия и где скрывался однажды Исаия от своих врагов. Теперь это место так и зовется – башней пророка Илии. А с вершины вон того холма Илия был взят на небо, он вознесся отсюда на огненной колеснице. А ближе – видите одинокую береговую скалу? – с нее Елисей разделил воды Иордана, ударив по ним той мантией, которая упала на него с возносившегося на небо пророка.

Много еще других интересных мест показывал нам ученый рабби Амос. Глядя на них, так живо переносишься во времена пророков и царей Израиля.

Я долго глядела на вершину холма и воображала себе Илию, возносящегося на огненной колеснице и исчезающего в облаках, но вот мы проехали через рощу и перед нами вдруг открылась дивная картина, от которой у меня захватило дух: так ново и чудно было то, что мы увидели. Около этого места река делает крутой и широкий поворот, образуя полуостров; на противоположном берегу, как бы в центре полукруга, образуемого течением реки, расположено селение Вифавара. И все береговое пространство вдоль этого полукруга наполнено было народом: не было ни одного местечка, не заполненного толпой. Головы и взоры всех обращены были к пророку, как устремлены бывают на арену все взоры с амфитеатра александрийского цирка.

Иордан в этом месте был мелок, и пророк стоял в воде у противоположного берега, проповедуя бесчисленному собранию, окружавшему его полуциркулем. Сзади него на том берегу сидели ближайшие его ученики; их было около сотни, и преимущественно молодежь. За ними возвышалась башня Илии, а дальше от берега лежало мирное селение Вифавара со своими зелеными садами среди белых стен.