митрополит Афанасий Лимасольский - Да не смущается сердце ваше

Преподобный Паисий Святогорец

Я знал одного монаха-отшельника, который 40 лет не выезжал со Святой Горы. Как-то его навестил один знакомый, взяв с собой своего пятилетнего сына. Отшельник сорок лет не видел маленьких детей. Как только он увидел ребенка, он воскликнул: «Господи, помилуй!» Он очень долго смотрел на мальчика и потом проговорил: «Надо же! Какой маленький! Первый раз за сорок лет вижу здесь ребенка!» Он осмотрел его голову, лицо, ноги, руки. «Какая маленькая голова, какие маленькие ножки и ручки!»

Единственным малышом, которого он видел за все это время на Афоне, был Младенец Христос на руках Богоматери.

Можно было бы предположить, что такие монахи-отшельники должны бы совсем одичать в одиночестве или потерять способность общаться.

Но мы видим нечто противоположное. Многие преподобные отцы Церкви писали в своих творениях о внимательности в отношениях с ближним, они тщательно следили за собой, чтобы каким-нибудь образом не обидеть брата. Вот, к примеру, авва Дорофей пишет, что человека можно обидеть не только словом, но даже и одним презрительным взглядом.

Если кто-либо из вас видел когда-нибудь подлинно духовных людей, то помнит, насколько вежливы и благородны они, и эта их вежливость проистекает из уважения к человеку как образу Божиему, в ней абсолютно нет чего-то ложного, искусственного.

Я встречал подвижников, и они горели любовью к людям. Какую внутреннюю свободу они имели! Какая тонкость, какое внимание, какая уважительность были в их поведении. И, наоборот, человек грубый и резкий совершенно не следит за своими действиями. Он даже может не заметить, что своей грубостью неприятен собеседнику.

Святые же имели такую тонкость и мудрость, что были способны без давления помочь человеку осознать совершенную им ошибку. Я вам приведу пример.

Однажды на Афон приехал человек, который ненавидел своего отца. Он пошел на исповедь к одному старцу и открыл ему это. Старец спросил его: «Почему же ты ненавидишь собственного отца?» – «Потому что наша мать смертельно больна, она, может быть, скоро скончается; у моей сестры проблемы с мужем; брат мой стал употреблять наркотики, каждый день уходит из дома и бродит по улицам в поисках дозы, – а мой отец вместо того, чтобы заниматься нами, связался с какой-то женщиной. Целыми днями он говорит с ней по телефону или же пропадает у нее дома. И если он когда-нибудь соберется пойти в магазин, то уходит до вечера, а мы его ждем с покупками. Я его уже предупредил, что выставлю из дома. Дом принадлежит мне, так что пусть убирается к этой женщине или куда хочет! У нас в семье столько проблем: больная мать, сестра на грани развода, брат наркоман, а он целыми днями пропадает и ничем не интересуется!»

Старец сказал ему следующее: «И тебе не жалко своего отца, если ты собираешься прогнать его? Я думаю, что отец твой в глубине души не такой уж и плохой человек. Видишь ли, в чем дело: видимо, он не выдержал свалившихся на него проблем и нашел для себя у этой женщины временное утешение. Я нисколько его не оправдываю. То, что он делает, является тяжелым грехом. Некоторые слабые души ищут утешения в вине, некоторые – в наркотиках, а твой отец пытается уйти от домашних проблем таким образом. Надо постараться понять его и найти способ помочь ему.

Я думаю, если ты будешь действовать с любовью и молиться о нем, то Господь просветит тебя, как ему помочь».

Старец помог молодому человеку избавиться от ненависти к отцу, мучившей его долгие годы, и дал ему увидеть, что его отец сам запутался и нуждается в помощи, понимании и поддержке.

Я вам приведу еще один пример, чтобы мы никого не осуждали. На Святой Горе жил один русский монах. Этот монах выпивал. Иногда его под руки доставляли в его келью. Миряне, видя его пьяным, смеялись над ним. Картина и правда была соблазнительная: приезжал автобус, паломники высаживались на площади в Карее и видели, как какой-то монах еле стоит на ногах.

Однажды мы пошли к старцу Паисию и рассказали ему об этом.

– Не соблазняйтесь! – сказал он. – Этот монах добродетельный. Но знаете, в чем тут дело? Он стар, живет один, все им гнушаются, позаботиться о нем некому, а зимы в Карее холодные, дров же у него нет, и печь он не топит. Чтобы согреться, он пьет ципуро (это виноградная водка). Рюмку, вторую, третью… И пьянеет. Со временем это вошло у него в привычку. Надо относиться к немощам братии с сочувствием, молясь об их исцелении.

Действительно, все было так, как нам сказал старец Паисий. Наш игумен пожалел этого монаха и взял его в монастырь, чтобы присматривать за ним, так как он уже был не в состоянии себя обслуживать.

Так вот, этот старчик провидел свою смерть. В субботу, проходя через монастырскую больницу, я увидел его.

– В понедельник я умру!

– Когда?

– В десять часов утра по византийскому времени, во время вечерни. И скажи моему послушнику в Ивироне, чтобы он тоже готовился к смерти: мы с ним умрем в один день.

– Старче, мне что, позвонить ему и сказать, что он умрет?

– Да нет же! Скажи ему, чтобы он пришел попрощаться со мной, я преподам ему последнее благословение.

Я позвонил его послушнику, румыну по национальности, и сказал ему то, что мне передал его старец. Он пришел в монастырь через несколько часов. Старец обнял своего послушника, и они взаимно попросили прощения друг у друга. В субботу старец исповедался и в воскресенье причастился.

В понедельник я навестил его в больнице. Я подошел к нему и спросил:

– Старче, когда ты уходишь от нас?

– Пока что еще рано, я уйду в десять часов.

Во время вечерни я снова проведал его. Он лежал в кровати, его душа уже покидала тело. Вдруг он открыл глаза и сказал:

– Вот идет Богородица!

И с этими словами на устах скончался.

Понимаете?! Его душу забрала Сама Богородица! Видите, каков суд человеческий и каков Божий!

И еще один подобный случай я видел на Святой Горе. Это было с одним старчиком-простецом. Как-то раз, когда все монахи вышли из храма и мы остались в церкви одни, он сказал мне:

– Завтра среда, потом четверг, потом пятница, а в понедельник отец Филипп «уезжает».

Он был родом из Малой Азии и сказал это слово по-турецки. Я спросил его, что это значит. Он ответил:

– Это значит, что я умру!

В четверг и в пятницу он не пришел в храм. Чтобы дойти до храма, ему требовалось много времени. Обычно он заранее медленно, по-старчески шел в храм. Так как он уже отсутствовал два дня, я пошел навестить его в его келье. Стучу в дверь – ответа нет. «Ладно, зайду попозже», – подумал я. На следующий день снова стучу в дверь – ответа нет. Стучу в окно, громко зову его по имени – тишина. Тогда мы пошли к игумену спросить, что нам делать.