геше Сонам Ринчен - Восемь строф для тренировки ума

Вдохновлённый всем этим, Атиша впоследствии вместе сучениками совершил опасное морское путешествие в Индонезию, занявшее тринадцать месяцев, чтобы встретиться с Дхармакирти с Золотых островов, который, как говорили в то время, обладал наиболее полными наставлениями о развитии бодхичитты. Поднеся наставнику щедрые дары, Атиша попросил его дать целостное учение о том, как взрастить бодхичитту. Дхармакирти поинтересовался у Атиши, считает ли он себя в силах породить чувства великих любви и сострадания, и готов ли он прожить на острове двенадцать лет. Атиша утвердительно ответил на оба вопроса, и его ученичество началось.

Он прожил рядом с учителем двенадцать лет, получил от него все наставления и развил в себе устремлённость к просветлению, применяя эти наставления на практике. Когда Атише настало время отправляться назад, наставник подарил ему маленькую статую Будды, которую хранил с самого детства. Таким образом, Дхармакирти назначил Атишу своим духовным преемником и предрёк, что в будущем Атиша будет давать учения в северной стране снегов.

Атиша осуществил это предсказание, приняв приглашение прибыть в Тибет, чтобы проповедовать учение. Хотя у него было множество учеников в Индии, Непале и Тибете, его ближайшим последователем и истинным духовным сыном стал Дромтон Гьялвей Джунгне, о котором пророчествовала Атише Арья Тара (24).

Находясь в Тибете, Атиша в основном учил важности и способе искреннего принятия Прибежища в Трёх Драгоценностях, а также о причинно-следственной взаимосвязи. Благодаря этому его стали называть «Учитель Прибежища» и «Учитель кармы». Услышав об этих прозвищах, он не только не обиделся, но даже обрадовался. Он преподал Дромтонпе полные наставления о постепенном пути к просветлению. Однажды Дромтонпа спросил, почему только он один получил это учение, и Атиша ответил, что не нашёл никого другого, кто был бы к этому готов. Даровав это учение Дромтонпе, Атиша, в свою очередь, назначил его своим духовным наследником.

После кончины Атиши его мощи отвезли в Ретинг, где для их хранения была возведена ступа. Там же был построен монастырь, положивший начало распространению учений традиции кадам. Гораздо позднее Дже Цонкапа сочинил хвалу Дромтонпе за «озарение благого пути».

Духовными наследниками Дромтонпы стали «трое братьев кадампы»: геше Потова, геше Ченгава и геше Пулчунгва (25). Самым выдающимся из них был геше Потова, который являлся как великим учителем, так и практиком высочайшего уровня. В своих учениях он сочетал традицию тренировки ума, пришедшей от Дхармакирти с Золотых островов, с так называемыми «шестью текстами кадам»: Уровни бодхисаттв Асанги; Украшение сутр Махаяны Майтрейи; Джатаки Арьяшуры; Свод [изречений Будды ] ; Свод практик Шантидевы; и его же сочинение Вступление на путь деяний бодхисаттвы (26).

Необходимо понимать, что учение, содержащееся в В осьми строфах для тренировки ума , не было придумано тибетцами. Тибетскую традицию буддизма часто ошибочно называют «ламаизмом», словно она совершенно отличается от индийского буддизма. Это серьёзная ошибка. Тибетцы вобрали в себя буддизм во всей его полноте, так, что он стал их «собственностью», и, хотя некоторые внешние формы буддизма могли попасть под влияние тибетской культуры, его внутренняя суть осталась неизменной. Благодаря трудам великих переводчиков бóльшая часть буддийской литературы была переведена на тибетский язык. Точность этих переводов очевидна при их сравнении с текстами или фрагментами текстов, до сих пор сохранившимися на санскрите.

У тибетцев появилась возможность изучать и практиковать учение Будды без необходимости изучать санскрит, потому что тибетские переводчики разработали язык, способный выражать наиболее тонкие философские понятия. Это даёт нам пищу для размышлений. Как было бы чудесно, если бы подобная работа была совершена в наши дни ради перевода книг, разъясняющих великие открытия в западном мире,на тибетский язык!

Говорят, что у геше Потовы было более двух тысяч учеников, из них восемь – близких. Наиболее выдающимися из этих учеников были геше Лангри Тхангпа Дордже Сенге (27) и геше Шарава (29), которых сравнивали с солнцем и луной. Подобно своему духовному наставнику, геше Лангри Тхангпа сделал развитие бодхичитты своей сущностной практикой и в основном учил шести сочинениям кадампы. Он – первый тибетский наставник, который записал эти наставления для тренировки ума. В литературе данного жанра, называемого «этапы пути к просветлению» (29), по-тибетски ламрим , ясно и доступно излагаются суть учений Будды и способ практики. В так называемых трудах о «тренировке ума», по-тибетски лоджонг , содержится квинтэссенция этапов пути. Они посвящены развитию устремлённости к просветлению и практике даяния и принятия.

Геше Чекава (30), автор Семи пунктов тренировки ума , написал один из основных комментариев к Восьми строфам Лангри Тхангпы, на которых основано данное учение. Он родился в восточном Тибете в семье практиков традиции ньингма (31). Он достиг хорошего понимания и опыта практики тантр старого и нового переводов (32), а также был искусен в диалектике. Помимо этого, он прочел более ста томов буддийских писаний и постиг их смысл. Несмотря на глубокие знания, он по-прежнему чувствовал, что ему чего-то недостаёт и ещё предстоит открыть для себя практику, которая быстро приведёт к просветлению.

Как-то ему попался текст сочинения Восемь строф , который вселил в него столько вдохновения и веры, что он решил отправиться на поиски его автора, чтобы получить от него дальнейшие учения. Когда он прибыл в центральный Тибет, геше Лангри Тхангпы уже не было в живых. Однако ему сказали, что геше Шарава владеет тайными наставлениями о том, как практиковать эти Восемь строф .

В то время геше Шарава учил труду Асанги Уровни слушателей . Геше Чекава послушал его учение и был разочарован тем, что в нём не прозвучало ни слова об особых наставлениях, связанных с тренировкой ума. Он решил найти удобный момент для частной беседы с геше Шаравой, чтобы спросить его, действительно ли он обладает знаниями и опытом практики Восьми строф . Если нет, подумал геше Чекава, он будет искать их истинного знатока.

Однажды учеников Шаравы пригласили куда-то на трапезу, и Чекава увидел Шараву,в одиночестве обходящего ступу, сооружённую посреди молодой поросли можжевельника. Чекава робко приблизился к нему, расстелил свою длинную монашескую накидку на земле и попросил наставника присесть. Шарава отказался, сказав, что это неподходящее место для учения, и спросил, что ему нужно. Чекава ответил, что хочет с ним поговорить, на что Шарава заявил, что все важные вещи уже прозвучали на его публичной проповеди. Но, увидев, что этот ответ привёл Чекаву в замешательство, он согласился присесть и, держа в руке свои чётки, сделанные из семян дерева бодхи (33), спросил Чекаву о том, что тот действительно желает.