Дэвид Годман - Жизнь с Раманой Махарши

Как-то раз я спросил Бхагавана, почему Перумал Свами стал врагом ашрама, будучи изначально столь добродетельным преданным. Бхагаван ответил: «Он служил без смирения, он всегда служил с эгоистичным чувством. Им всегда владело ощущение: „Я должен быть единственным управляющим этого ашрама"».

Тут Бхагаван рассказал мне историю о Джае и Виджае. Вишну назначил их привратниками в Вайкунте (одном из небесных миров). Оба они были очень преданы Вишну, но одновременно гордились своим положением. Это сделало их очень эгоистичными. Они обладали большой властью, потому что каждый, кто желал войти в Вайкунту, обязан был сначала получить их разрешение. Однажды четверо риши (мудрецов) – Санандана, Санаткумара, Санака и Санатсуджата – пришли к Вайкунте, чтобы встретиться с Господом Вишну. Без видимой причины Джая и Виджая очень рассердились на них и отказались их впускать. Разгневанные этим отказом, риши решили наложить проклятие на Джаю и Виджаю. Они объявили, что оба этих стража получат три последовательных рождения в качестве врагов Господа Вишну, прежде чем им будет позволено вернуться в Вайкунту. Когда проклятие вступило в силу, Джая и Виджая переродились в виде ракшасов (демонов) в период инкарнации Нарасимхи, Рамы и Кришны.

Бхагаван закончил историю, сказав: «Поскольку они служили с сильным чувством эго, им пришлось принять рождение в качестве врагов Вишну. Перумал Свами тоже служил в Скандашраме с сильным чувством эго. Когда его эго взяло над ним верх, он сделался врагом ашрама».

Эгоизм Перумала Свами и его враждебность по отношению к Бхагавану стали особенно заметны в последние годы его пребывания в Скандашраме. Бхагаван поведал мне об одном инциденте, наглядно иллюстрирующем это. В тот момент я помогал Бхагавану принимать ванну. Заметив, что один из его больших пальцев слегка искривлен, я спросил его, как это случилось.

«Это произошло, когда я жил в Скандашраме, – сказал Бхагаван. – В то время мать была больна, и я ухаживал за ней. Я подумал, что было бы хорошо приподнять ей немного голову, поэтому попросил Перумала Свами принести мне короткий деревянный брусок, чтобы использовать его в качестве опоры для головы. Перумал Свами был в мрачном настроении из-за какого-то своего спора. Вместо того чтобы подать брусок, он бросил его мне. Брусок ударил по пальцу и выбил его. С тех пор он искривлен. Я тогда ничего не сказал Перумалу Свами.

Я просто подложил брусок матери под голову и продолжил выхаживать ее».

В те последние месяцы в Скандашраме Перумал Свами отказался от своей роли служителя и фактически принялся давать указания Бхагавану.

Мне поведали об одном случае, когда Перумал Свами сказал Бхагавану: «Это мой ашрам, ты должен делать то, что я говорю». Бхагаван ответил: «Если это твой ашрам, то можешь оставить его себе. Я уйду и буду жить в другом месте».

Это случилось незадолго до того, как Бхагаван покинул Скандашрам и отправился жить в Раманашрамам. Бхагаван никогда не говорил, что эти ссоры стали причиной его ухода, однако они, возможно, стали дополнительным фактором в его решении уйти.

Когда Бхагаван пришел жить в Шри Раманашрамаме, то поначалу Перумал Свами обходился с ним очень хорошо. Приходя, он выполнял намаскарам, молча сидел рядом некоторое время, а затем возвращался в город. Как-то раз я видел, как он принес Бхагавану немного кофе в медном сосуде. Бхагаван сделал глоток и вернул оставшееся в качестве прасада. Тем не менее, когда Чиннасвами был назначен управляющим, былой гнев Перумала Свами разгорелся с новой силой, выразившись в злобной кампании против Бхагавана и руководства ашрама.

Он начал с того, что стал забирать себе предназначавшуюся ашраму корреспонденцию из Главного почтового отделения в городе. Уверив почтмейстера, что по-прежнему является управляющим ашрама, он получил возможность перехватывать корреспонденцию ашрама и присваивать себе большую часть его пожертвований. Чтобы прикрыть свое воровство, он использовал резиновую печать с именем Шри Раманашрамама. Украв деньги, он посылал преданным письма с благодарностью за их пожертвования, проставляя эту печать во всех письмах для придания им официального вида.

Когда вести об этом достигли ашрама, Бхагаван ввел в действие документ, разрешавший одному только Чиннасвами забирать письма, адресованные Рамане Махарши или Шри Раманашрамаму. В качестве дополнительной предосторожности Чиннасвами также написал всем преданным Бхагавана, сообщив им, что все пожертвования ашраму отныне следует высылать на его (Чиннасвами) имя.

До всех этих событий на всей корреспонденции Чиннасвами ставил печать с пометкой «Ажагаммал Пурам».

Когда Перумал Свами начал ставить штамп «Шри Раманашрамам» на своей корреспонденции, Чиннасвами отказался от печати «Ажагаммал Пурам» и тоже начал использовать штамп с пометкой «Шри Раманашрамам». Сделал он это для того, чтобы устранить все сомнения в том, где находится подлинный Шри Раманашрамам.

Когда много лет спустя Бхагавана спросили об этом, он ответил: «Любое место, в котором я нахожусь, является Шри Раманашрамамом».

После того как история с почтовым отделением была улажена, Перумал Свами нанял брахмана из рода Айенгаров, чтобы тот отправился из города в ашрам и оскорбил Бхагавана. Прежде чем отвести его туда, Перумал Свами напоил его арраком и тодди (алкогольными напитками домашнего приготовления), чтобы тот лучше исполнил свою роль. Вместе они пришли в ашрам и остановились в южных дверях старого холла. Айенгар принялся выкрикивать оскорбления в адрес Бхагавана, в то время как Перумал Свами стоял рядом с ним и молча улыбался. Меня в холле не было, когда они появились, я находился в храме, занимаясь изготовлением гирлянд с Рангасвами. Когда к нам подошел Рамакришна Свами и сказал, что какой-то пьяный оскорбляет Бхагавана, я пришел в ярость.