Поль Брантон - В поисках мистического Египта

Затем шейх поведал мне, что в действительности он является членом некоего ордена дервишей, который специализируется на умении обращаться с ядовитыми змеями, и что этот орден является единственным объединением волшебников, использующих для управления этими рептилиями мистические силы. В Египте таких дервишей вплоть до первой трети XIX века было очень много, но в наши дни они почти полностью исчезли. Обычный заклинатель змей никогда не становился членом этого братства и, соответственно, был вынужден работать с безвредными змеями, использовать определенные вещества, защищающие кожу, или применять еще какой-нибудь обычный способ.

Муса предложил передать мне некоторую часть этой таинственной власти, достаточной, чтобы защититься от укусов самых смертоносных змей и опаснейших скорпионов. Это в сочетании со словами определенных заклинаний, как произносимых, так и тайных, которые он мне сообщит, а также с обещанным талисманом станет моим посвящением в орден дервишей. Однако я должен выполнять подробные указания, которые шейх даст мне во время обучения, а также продолжать относиться с уважением к имени Аллаха и его пророка Мухаммеда. Я согласился.

Удивительным было требование, довольно распространенное во всех посвящениях у йогов и факиров Востока, в течение семи дней перед тем, как будет передана сила, уединиться и питаться только хлебом и водой, да и то немного. Ученик также должен посвятить неделю молитвам и медитации и отрешиться на этот срок от всех мирских забот и желаний.

Шейх утверждал, что эта тайная сила вместе с секретными заклинаниями передавалась из уст в уста со времен царя Соломона, к которому Муса, похоже, испытывал глубочайшее почтение. В этом он не был одинок, ибо я обнаружил, что большинство египетских факиров, по-видимому, считают Соломона первым и величайшим факиром, верховным учителем оккультной мудрости и волшебником, чьи силы были безграничны.

В надлежащий срок все приготовления были закончены. Шейх сообщил тайное арабское «слово силы», которое, как он заявил, повлияет на змей, если любой обученный человек будет произносить его мысленно. Он также принес мне обещанный талисман. Это был лист бумаги с арабскими надписями, большей частью магическими заклинаниями и изречениями из Корана. Также он дал мне кожаный мешочек, в котором, согласно его желанию, я должен был хранить талисман после того, как использовал его пару дней. Шейх сшил мешочек сам. Это была прелестная вещица из красной овечьей кожи, одну сторону которой украшали пересекающиеся диагональные линии. Длинные переплетенные шерстяные нити красного, зеленого и желтого цветов пронизывали один край мешочка и образовывали петлю, за которую его можно было прикрепить к одежде.

– Этот талисман будет полезен, только если им будешь пользоваться ты, поскольку я написал на нем твое имя, – заметил Муса. – Любому другому он не поможет. После того как я сшил его, всегда носи его на коже под рубашкой. Постарайся не потерять талисман, ибо, если это случится, ты больше никогда его не найдешь. А пока носи бумагу, сложенную до небольшого размера.

Наконец, без какого-либо шума или обряда, если не считать возложения рук и долгого монотонного заклинания, передача таинственной власти свершилась. Шейх объявил, что впредь я должен быть защищен от скорпионов и змей. Требовалось еще проверить длительность посвящения, хотя Муса допускал, что неуязвимость продлится не более двух лет, по истечении которых я должен буду найти его вновь, если захочу возобновить переданную силу.

Прежде чем приступить к настоящему заклинанию рептилий, я заучивал заклинания Рифаи, а затем управлял разными видами безобидных змей. И тем не менее последние вполне могли ужалить меня и явно испытывали такое желание. Ощущение от укуса было весьма неприятным: как будто в кожу вонзался рыболовный крючок. Однако ранки на самом деле неглубокие, и в них нет яда. Следующим шагом было управление ядовитыми змеями с удаленными зубами. Эти злобные рептилии также любили кусать таких новичков, как я. Но настал момент, и мои заклинания начали действовать. Я обрел уверенность и почувствовал, что мне удается навязывать свою волю этим созданиям. Вскоре я понял, что эта бесстрашная вера, сосредоточенность и сила воли играют очень важную роль в том, чтобы сделать рептилий более послушными.

Я продолжил обучение, переплыв Нил и отправившись в пустыню вместе с шейхом, охотившимся за ядовитыми созданиями, у которых все зубы были на месте. Он поймал двоих: большую кобру с красивой зеленой кожей с желтыми полосками и змею поменьше с ромбовидной головой и узором в виде ромбов на спине. Поместив их в корзину и плотно закрыв ее, мы с триумфом вернулись в Луксор.

Мы расположились в открытой части сада. Неожиданно Муса поднял крышку и опустил руку в корзину, воскликнув:

– Начинается твой первый урок! Держи эту змею!

Он протянул мне кобру, голова которой раскачивалась из стороны в сторону.

Я испугался этого неожиданного приказа. Никогда прежде я намеренно не приближался к рептилии незащищенным и тем более не пытался взять ее в руки. Я колебался.

– Не бойся! – обнадеживающе сказал шейх.

Я тотчас понял, что этот эксперимент был проверкой. Колесики в моей голове закрутились с огромной скоростью. Я все еще не решался тронуть змею. Да и кто бы не раздумывая взял в руки только что пойманную опасную кобру, которая может своим укусом вызвать смерть в страшных мучениях. И тогда, будто телепатически обменявшись мыслями со своим учителем, я почувствовал, что если в такой критический момент поддамся страху, то это может означать, что я не выдержал проверки, и мне, вероятно, придется проститься с мечтой стать заклинателем змей. Я знал, что ситуация требует немедленного решения – согласия или отказа. Если я хотел продолжать таинственное общение со змеиным племенем, то ответ был очевиден.

«Ладно! – сказал я себе мысленно. – Смерть все равно наступит, сейчас или потом. Малеш! (Не важно!)» Я протянул руку и взял свернувшуюся кобру. Вместо ожидаемого ощущения холодной и влажной кожи, я с удивлением обнаружил, что прикосновение не вызвало у меня неприятного чувства.

Змея резко подняла голову, чтобы рассмотреть нового ловца. Наши взгляды встретились. Она перестала шевелиться и оставалась настороженной и неподвижной, как палка.

И снова меня пронзило естественное и неизбежное чувство страха, но оно длилось не дольше вспышки молнии. Я тут же вернулся к своей решимости пройти через все, чего бы мне это ни стоило, – решимости, которой я отныне твердо держался.