Роберт Турман - Тибетская книга мертвых

Это простое учение о прямом введении – конечный пункт всех других учений всех будд. Их непостижимое сострадание соответствует любому многообразию и сложности испытываемых людьми затруднений. Но главное в том, что все добро, мудрость и мир присутствуют здесь и сейчас в каждом атоме и мгновении бытия.

КХЬЕ ХО! (Слушайте!)

О счастливые дети благородных семейств.

«Ум» – много о нем говорят, много болтают… Да либо вообще не понимают, либо превратно понимают, либо однобоко понимают. А как он есть на самом деле, не понимает никто. Потому и множатся всякие учения, столько, что не счесть.

Никто из обычных живых существ не понимает его, не видит своего лица, и потому все блуждает в трех мирах, бредет шестью дорогами, претерпевая многие страдания. Сколь горестно не знать свой ум!

Мы тратим жизнь на то, чтобы достичь определенных целей, стараясь узнать о том, что нам нужно для того, чтобы преуспеть в том, что считаем существенным для выживания. Но мы тратим бесчисленные жизни в страдании, теряя все снова и снова, и все только потому, что мы не осознаем свою подлинную природу. Мы считаем себя абсолютным жизненным центром, боремся против враждебного окружения, пытаясь продлить свое существование. Мы никогда не сознаем, что именно наш разум – это та сила, что удерживает вместе все вещи, что мы в сущности всегда едины с нашим высшим совершенством, нашей предельной возможной целью. Поэтому мы всегда боимся, боремся, страдаем и движемся в совершенно противоположном направлении.

Шраваки и пратьекабудды хотят понять его с точки зрения анатмана, а как он есть – не понимают. Да и остальные – каждый любит свое учение, свое писание и, попавшись в их тенета, не видит Ясного Света.

Шраваки и пратьекабудды – это два вида святых буддизма хинаяны. Они освободились от определенного уровня ложного представления о «я» и достигли подлинного прозрения. Но оно не является полным. Их влечения все еще искажены, и они не могут растворить все плотные и тонкие структуры в прозрачности высшей реальности.

Шраваки и пратьекабудды ослеплены пристрастием к объекту и субъекту. Мадхьямики ослеплены пристрастием к крайностям двух истин. Практикующие крия– и йогатантру ослеплены пристрастием к заклинаниям и садханам. Практикующие маха– и ануйогу ослеплены пристрастием к пространству и осознанию.

Ошибается тот, кто видит два в том, что недвойственно. Пока не поймешь, что недвойственное – это одно (и то же), не бывать тебе Буддой. Сансара и нирвана нераздельны в твоем же собственном уме. Не понимающий этого и следующий приятию и неприятию лишь блуждает в сансаре.

Падмасамбхава критикует хинаянистов за их дуализм субъекта и объекта, а махаянистов, предпочитающих философию центризма, созданную Нагарджуной, – за преувеличенное подчеркивание либо относительной, либо высшей реальности, или даже сверхпристрастие к схеме двух реальностей. Он критикует тантристов-ритуалистов за их дуалистический подход, разделяющий их самих и божеств, которых они призывают в своих ритуалах и визуализациях, но также высших тантрийских йогов за дуализм во взглядах на собственный ум и алмазное царство совершенства великих мандал или чистого окружения.

Поэтому оставь ту дхарму, что учит действию, и оставь ту, что учит недеянию. Вот наставление, как достичь самоосвобождения, узрев Ригпа в его обнаженности. Узрев великую естественную свободу всех дхарм, все будут совершенны в Великом Совершенстве!

Здесь он говорит о высших ( amu ) тантристах, сторонниках естественного освобождения, высшей позиции всех колесниц, занятых тончайшей практикой недеяния, достижения недвойственности радикальным погружением в непосредственность без дуалистических усилий. Таково учение Великого Совершенства.

Самая ДЖА! ДЖА! ДЖА!

Если это сверкающее осознание, которое называют умом, рассматривать как сущее, то оно не существует. Если рассмотреть как источник, то сансара и нирвана, и все разнообразие блаженства и страдания возникли из него. Если рассмотреть как объект желания, то одиннадцать колесниц стремятся к нему.

Ум существует как фундаментальное знание реальности, сущностной пустотной прозрачности, т. е. неколебимой силы множества вселенных. Но в другом смысле нельзя сказать, что он «существует», поскольку он есть ничто и можно сказать, что он «не существует». Таково всеобщее единство высшей реальности. «Одиннадцать колесниц» – это не обычные «девять колесниц». Помимо трех экзотерических, трех низших и трех высших тантр, Подмасамбхава включает в это число две небуддийские колесницы, стремящиеся к освобождению. Далее названы одиннадцать обозначений ума, использовавшиеся в разных течениях индийской мысли. Каждое из этих названий принадлежит отдельной колеснице.

Прямое введение в это (сверкающее осознание) содержит три темы.

Прошлые мысли бесследно канули в шунью, (осталась лишь) ясность.

Будущие мысли еще не возникли – неуклонное естественно ясное осознание.

В настоящем же осознание естественно и безыскусно, ничего не измышляя, пребывает своим чередом. Если само на себя неприкрыто взглянет, взглянув, не увидит ничего, кроме ясности.

Эти «три темы» относятся к трехсложной деконструкции трех времен (прошлое, настоящее и будущее), освобождающей от овеществления прохождения времени, чтобы вступить в осознание безвременности.

Если пристально всмотреться в обнаженную очевидность Ригпа, – нетварная чистая шунья, подлинность недвойственности ясности и пустоты.

Эта строфа напоминает известные стихи в начале книги Нагарджуны «Мудрость» (Праджняпарамита), где он дает восемь определений высшей реальности.