Тревор Баксендейл - Доктор Кто. Пленник далеков

Он пошарил в боковом кармане, достал какую-то маленькую карточку и бросил ее к ногам Доктора. То была старая фотография, с несколькими заломами, сильно потрепанная по краям, – та самая, голографическая копия которой украшала кабину Боумана на борту «Бродяги». Юный Джон Боуман со своими гордыми родителями.

– Вот, – вздохнул Боуман. – Это все, что у меня есть. Больше ничего.

Доктор подобрал фото и внимательно рассмотрел его. Боуман улыбался ему из прошлого, даже не подозревая, что ему предстоит. Доктор невольно подумал: а стал бы этот паренек улыбаться так беззаботно, если бы мог увидеть, что ждет его впереди? Что он станет старше и сильнее. И лишится всего, что любил. И разочаруется во всем. И в один злосчастный день очутится здесь, в тюремной камере далеков…

– С той самой минуты, как мы сюда прилетели… – глухо проговорил Боуман. – Нет, с той самой минуты, как я встретил тебя , меня не отпускало чувство, что это конец. Я смотрел на Стеллу – там, в медицинском отсеке, – и внезапно понял: все, туши свет. – Он поднял фотокарточку с пола и уставился на нее невидящим взглядом. – Туши свет.

– Пока еще нет, – возразил Доктор. – Нельзя сдаваться! Всегда есть шанс!

Боуман только проворчал что-то неразборчивое: Доктор явно его не убедил.

– А твои родители еще живы?

Боуман пожал плечами.

– Может быть. Я их уже очень давно не видел. Думаю, они стараются обо мне не вспоминать. Я же одно сплошное разочарование. Когда я ушел в бега, их наверняка известили.

Боуман поджал губы и снова уставился на фото, в улыбающиеся лица своих родителей. Теперь бы они ему не улыбнулись.

– Еще не поздно… – начал Доктор.

Внезапно дверь камеры зажужжала и распахнулась, а за ней показались двое далеков.

– Туши свет, Доктор, – повторил Боуман.

Их вывели из камеры и под конвоем повели через лабиринт безликих металлических коридоров. От Доктора не укрылось, что Боуман страшно нервничает. Лицо его посерело, губы сжались в тонкую белую нитку, глаза запали. Казалось, перед его мысленным взором проносится череда ужасных видений о том, что предстоит им в самом скором будущем.

Доктор и сам был не в лучшей форме. Оба его сердца бешено колотились, в висках стучала кровь. Он пытался думать, надеялся, что вот-вот ему придет в голову блестящая идея или великолепный план по спасению в самую последнюю минуту. Но все было напрасно.

Они проходили мимо множества дверей и лабораторий, через широкие окна которых виднелись далеки за работой. В одной из комнат Доктор заметил подвешенного на ремнях мутанта, уроженца Археона. Кожа его ярко блестела в резком электрическом свете. Далек открыл огонь по мутанту; тот почернел и пожух, как осенний лист. Другой далек между тем вел подсчеты: какая в точности энергия заряда требуется для уничтожения существа этого вида.

Доктору стало тошно, и он отвернулся.

Вскоре они дошли до развилки. Боумана повели к одной двери, а Доктора подтолкнули к другой.

– Ну вот, кажется, и все, – произнес Боуман. – Сейчас они узнают все, что я о них думаю. Не буду держать в себе.

Доктор храбро попытался ответить на шутку Боумана улыбкой, но на самом деле ему было очень грустно. Он тяжело сглотнул и посмотрел на Боумана:

– Мне очень жаль.

Боуман коснулся пальцем лба в ироническом салюте:

– Удачи!

Дверь за ним начала закрываться.

– Никогда не сдавайся! – крикнул Доктор ему вслед. – Никогда!

И дверь захлопнулась.

– ВПЕРЕД! – приказал Доктору далек-конвоир.

Доктор сделал глубокий вдох и вошел в темную комнату. Его подвели к металлической стене и велели прислониться к ней спиной. Это было неуютно – будто перед расстрелом. Стальные полосы крепко-накрепко обхватили его запястья и щиколотки. Затем далеки убрались, захлопнув за собой дверь. Доктор остался один в полной темноте.

Было холодно. Доктор не понимал, каких размеров эта комната и есть ли в ней что-то еще. Он не видел ровным счетом ничего. И ничего не слышал, кроме тяжелого, мерного грохота далековских механизмов и какой-то жесткой электрической вибрации, пробивающейся сквозь этот грохот. Воздух был словно наэлектризован.

Холодный металлический обруч обхватил его голову. Доктор ахнул: в кожу головы разом вонзились сотни крохотных острых иголочек. «Вот и все, – подумал он, ощущая, как оба сердца заколотились в груди. – Начало конца».

Через некоторое время из темноты выплыл голубой светящийся диск. Глаз далека. Доктор не столько увидел, сколько почувствовал за ним знакомый конический силуэт. Далек кружил по комнате, не сводя со своей добычи единственного голубого глаза.

И вот, наконец, хриплый, скрежещущий голос произнес:

– ДОК-ТОР…

Лампочки на куполе далека дважды вспыхнули – по разу на каждом слоге. Доктор сглотнул слюну. Этот далек явно никуда не спешил. Облизнув губы, Доктор собрался с духом и ответил со всей доступной ему бодростью:

– Да, это я!

К сожалению, голос все-таки дрогнул.

– Я – ДАЛЕК ИКС.

– Не могу сказать, что рад знакомству. Уж прости.

– ТЫ ПОДКЛЮЧЕН К МОЗГОВОМУ ЗОНДУ ДАЛЕКОВ. АППАРАТУРА ОТКАЛИБРОВАНА ПОД ЧАСТОТУ ТВОИХ МОЗГОВЫХ ВОЛН.

– Вы ничего от меня не узнаете! – выпалил Доктор.

– ТАКОЙ ЗАДАЧИ И НЕ СТОИТ, – ответил Далек Икс. – ПОКА ЧТО.

Повернуть головы Доктор не мог из-за зонда. Череп его был словно зажат в тиски. Еще пара оборотов винта – и кость треснет.

– Тогда чего же ты хочешь? – проговорил он наконец. – Если тебе понадобился мой секретный рецепт бутербродного пудинга, лучше сразу забудь. Я унесу эту маленькую тайну с собой в могилу.

– Я НАМЕРЕВАЮСЬ ИЗМЕРИТЬ ТВОЮ СПОСОБНОСТЬ ВЫНОСИТЬ ФИЗИЧЕСКУЮ БОЛЬ, – сообщил Далек Икс.

– О-о. А зачем?

– ЗАТЕМ, ЧТО МНЕ ЭТОГО ХОЧЕТСЯ.

Присоска далека коснулась какого-то рычага на пульте управления зондом и сдвинула его буквально на миллиметр. Раздался страшный треск электрического разряда, и тело Доктора изогнулось дугой. Мучительный вопль сорвался с его губ с необыкновенной, пугающей легкостью, и эхом отразился от стен, невидимых в темноте.

Сколько это продолжалось, Доктор не знал. Чувство времени затерялось где-то в калейдоскопе боли и утратило всякий смысл. Возможно, прошли секунды, возможно – минуты или даже часы. Но когда далек наконец вернул рычаг на прежнее место, Доктор бессильно обвис в своих оковах. Он чувствовал себя полностью опустошенным. Волосы слиплись от пота, сорванное горло саднило.

– МИЛОСЕРДИЯ НЕ ЖДИ, – предупредил его Далек Икс.

– Я не такой дурак, – просипел Доктор, на самом деле чувствуя себя распоследним дураком. Отчасти – потому, что в голове все еще мутилось от боли, но в основном – из-за того, что он понятия не имел, как докатился до такой неприятной ситуации: он здесь совершенно один, без помощи, без друзей, без дома, прикованный к стене, лицом к лицу с Далеком Икс. Дьяволом в образе далека. Так описал его Боуман – и поспорить с этим было трудно.