Джеймс Камбиас - Темное море

Ускавара и Гупта подчинились спокойно, сами донесли свой багаж до подъемника. А Педро Соуза отказался покинуть свою каюту.

– И что теперь? Пристрелите меня? – спросил он, указывая на кобуры с пистолетами на груди у Стражей.

Тижос попыталась воззвать к его разуму:

– Я не вижу причины для насилия и уверена, ты понимаешь, что не можешь здесь оставаться. Мы все хотим избежать конфликта. Поэтому ты должен пойти с нами!

Не обращая на нее внимания, человек начал громко петь. Тижос растерялась. Она привела логичные аргументы, а ведь люди уважают логику. В его отказе не было никакого смысла.

– Твое поведение не выглядит рациональным, оно ничего не даст, только ведет к конфликту, которого мы все хотим избежать.

– Ой ли? Я вот не собираюсь уходить без драки. «Все преооооодолеем… В мире нет преград для наааааааас…»

Обращаясь к Стражам за помощью, Тижос чувствовала себя проигравшей:

– Отнесите его в подъемник. Но будьте осторожны!

Ринора, самый крупный Страж, зашел в каюту землянина и сгреб его в охапку обеими парами рук. Соуза продолжал громко петь, пока шолены несли его от каюты к подъемнику. Почти половина экипажа станции собралась в общей гостиной, цепочка Стражей удерживала их подальше от люка. Когда Ринора нес Соузу через помещение, часть собравшихся начала петь вместе с ним.

Напряжение было практически ощутимо. Тижос улавливала идущие от Стражей запахи агрессии и страха, и не требовалось глубокого знания инопланетной психологии, чтобы различить ярость землян. Людская толпа напирала на вытянутые средние руки шоленов, но Стражи держали строй, и Соузу водворили в подъемник. Тижос собственноручно задраила люки и набрала команду, запустившую механизм в долгий путь к поверхности. Она отключила внутреннюю систему управления, чтобы предотвратить вмешательство пассажиров.

– А если люди откроют люк? – спросил Гишора при подготовке.

– Они утонут, – ответила Тижос. – Мы не можем помешать им делать глупости.

Широкохвост отсыпается и как следует ест, а затем помогает Одноклешню привести лагерь в порядок. На практике это значит, что работает Широкохвост, а старый учитель то и дело отвлекает его бессмысленными поучениями. Широкохвост подозревает, что помощники не задерживаются у Одноклешня именно из-за этого. И вместе с тем работа приносит удовольствие: Широкохвост обнаруживает, что ему не хватало заботы о собственной земле.

Для начала он чинит сети и расставляет их так, чтобы высокие не перекрывали доступ к нижним. В окрестной воде живности почти нет, но запахи еды и бытовой мусор все же могут кого-то привлечь. Сети Одноклешня все в узелках, и Широкохвост чуть ли не с ужасом понимает, что они сплетены из книг.

– Не беспокойся, – говорит Одноклешень, когда об этом заходит разговор. – Я пускаю книги на починку сетей и веревки, когда они истреплются так, что исправить их уже невозможно. И зачастую перед тем даю ученикам сделать копию на новой смотке. Когда работаешь с молодняком, веревка уходит почти так же быстро, как запасы пищи.

Жилище Одноклешня в неплохом состоянии, хотя Широкохвост предпочел бы что-то побольше. Однако построить новое с помощью одного старика ему не под силу, и он ограничивается тем, что вычищает ил и выбрасывает кое-что из скопившегося барахла. Они с Одноклешнем отчаянно спорят из-за каждой ненужной вещи, и Широкохвост с неохотой соглашается просто вынести черепки, обрывки истрепанных книг, обломки костей и раковин и прочий мусор за пределы дома, а не топить их в помойной яме.

Одноклешень тщательно сортирует свои сокровища, отбирая то, с чем не может расстаться. В куче мусора Широкохвост ловит любопытное эхо и, заинтересовавшись, подходит.

– Что это? – Кормовыми усиками он тщательно ощупывает предмет. Отчасти тот похож на обычный сифон, но на конце закреплен полый камень с несколькими просверленными отверстиями.

– Шумелка, – говорит учитель.

– Что?

Старик захватывает сифон здоровой клешней и, удерживая поршень усиками, с силой надавливает. Проходя сквозь просверленный камень, вода издает высокий пронзительный звук, заполняющий помещение спутанным эхом. На миг Широкохвост теряет ориентацию и больше ничего не слышит.

– Откуда она у тебя?

– Это мое изобретение. В работе Быстроплава 11-го с Каменной Насыпи «Об источниках и течениях» есть пассаж об устройстве, найденном среди развалин квадратных домов в Долгом Разломе. Оно производит звуки разной высоты в зависимости от силы потока. Помню, я прочел этот кусок и попытался сделать похожую штуку. Вот результат.

– Я впечатлен, – Широкохвост чувствует себя юнцом, восхищенным познаниями наставника, но одновременно немного разочарован, так как помнит смутную надежду, что странный предмет мог принадлежать загадочным четвероногим существам.

– Припоминаю, ты говорил о развалинах поселения недалеко отсюда. Ты помнишь, как исследуешь их?

– Всего раз. Хочешь порыться в разрушенном городе? Не забудь, теперь ты учитель! У нас есть работа, мы не можем тратить время на научные изыскания.

– Не беспокойся, я готов к труду. Но я также надеюсь однажды побывать на развалинах. Меня интересуют странные вещи.

На следующий день, после того как на поверхность отправилась первая партия узников, Роб убирался в мастерской. Правда, вещи не собирал: несмотря на присутствие военных, персонал станции решительно отказывался сотрудничать с шоленами. Тем не менее грязь и плесень все равно требовали внимания, так что Роб вооружился губкой, запасом нашатырного спирта и принялся отскребать стены так, будто они не планировали покидать станцию в ближайший месяц.

Вдруг раздался негромкий стук, затем вошел доктор Сен и прикрыл за собой дверь.

– Роберт, если я правильно помню, на собрании ты отдал голос в пользу пассивного сопротивления.

– Да, верно.

– Позволь мне полюбопытствовать, почему ты предпочел именно эту возможность двум другим?

– В других не было смысла. То есть, вероятно, было бы круто схватить Гишору и Тижос и сунуть в подъемник. Но что потом? Они вернулись бы с толпой вооруженных головорезов, и мы оставались бы в дураках. Конечно, в итоге примерно так и вышло. Это они – гигантская огнедышащая черепаха из фильма, а мы – мелкие япошки с электротанками. Драться бессмысленно.

– Думаю, я понял, что ты хочешь сказать. А в чем заключаются твои аргументы против выполнения их распоряжения?

– Я не слишком люблю, когда на меня наезжают. К тому же такое чувство, что во всем, что здесь происходит, кроется некий символический смысл, и не в нас дело. Складывается впечатление, что сейчас определяется будущее Земли и Шалины.