Оливер Боуден - Assassin's Creed. Братство

Яблоко погасло и снова превратилось в подобие дыньки, обтянутой кожей.

Эцио быстро пересказал друзьям услышанное.

– Неаполь? Почему Неаполь? – спросил Леонардо.

– Потому что Неаполь – это испанская территория и на нее наши законы не распространяются.

– И потому, что Микелетто каким-то образом узнал про слежку Бартоломео за гаванью Остии, – добавил Эцио. – Нельзя терять ни минуты. Никколо, пошли!

В сумерках Макиавелли и Аудиторе отнесли шкатулку с Яблоком в катакомбы под Колизеем. Их путь лежал через жуткие, мрачные развалины Золотого дома императора Нерона. Освещая себе дорогу факелами, они двинулись дальше по лабиринту туннелей под древнеримским Форумом и достигли места вблизи церкви Сан-Никола ин Карчере. Там, в склепе, они нашли потайную дверь, за которой находилось небольшое сводчатое помещение с постаментом посередине. Они поставили шкатулку на постамент и вышли. И сразу же, словно по волшебству, дверь исчезла из виду. Но, помня ее местоположение, они рядом нарисовали тайные священные символы, понятные лишь члену братства. Те же символы они рисовали через равные промежутки на всем обратном пути, пока вновь не оказались под Колизеем, с которого началось их подземное путешествие.

Выйдя на поверхность, Эцио и Никколо вновь отправились к Леонардо. Тот упрямо заявил, что поедет вместе с ними. Наняв лошадей, они во весь опор поскакали в Остию, где сели на корабль. Им предстояло долгое плавание вдоль берега на юг, в Неаполь. Туда они прибыли 24 июня 1505 года, в сорок шестой день рождения Эцио.

В сам Неаполь – шумный, раскинувшийся на холмах – они не пошли, а остались в гавани. Чтобы сберечь время, разделились, и каждый отправился на поиски в одиночку Их окружали пестрые, крикливые толпы: моряки, торговцы и путешественники. Кто-то с аппетитом закусывал рыбой, кто-то расспрашивал про отправку каравелл и шлюпов, а кто-то искал лодку попроще. Друзья заходили в таверны и бордели, внутренне негодуя на быстро текущее время. Но никто из встречавшихся им итальянцев, испанцев и арабов не мог ответить на вопрос: «Скажите, вам попадался высокий худощавый человек с огромными руками и шрамами на лице, который искал корабль до Валенсии?»

Где-то через час все трое собрались на главной пристани.

– Он обязательно поплывет в Валенсию, – стиснув зубы, сказал Эцио. – Больше ему плыть некуда.

– А если Микелетто вообще не появлялся в Неаполе? – спросил Леонардо. – Мы, считая, что он поплыл в Испанию, нанимаем судно до Валенсии, теряем дни и даже недели. Хуже всего, что к тому времени Микелетто успеет запутать следы.

– Ты прав.

– Яблоко тебе не солгало. Микелетто был здесь, а если нам повезло – все еще находится тут. Нам нужно разыскать людей, которые это знают наверняка.

К ним подошла улыбающаяся шлюха.

– Нас не интересуют твои утехи, – сердито бросил ей Макиавелли.

Она была миловидной блондинкой лет сорока: высокой, стройной, с темно-карими глазами, длинными красивыми ногами, маленькой грудью, широкими плечами и узкими бедрами.

– Но зато вас, кажется, интересует Микелетто да Корелья.

Эцио резко повернулся к ней. Шлюха была настолько похожа на Катерину что у него закружилась голова.

– Что ты знаешь? – спросил он.

– Сколько дашь? – жестко спросила она, но через мгновение снова нацепила привычную в ее ремесле улыбку. – Кстати, меня зовут Камилла.

– Десять дукатов.

– Двадцать.

– Двадцать? – зарычал Макивелли. – Да ты за неделю столько не заработаешь!

– Ты прям само очарование. Так вам нужны сведения или нет? Как погляжу, вы все сильно торопитесь.

– Пятнадцать, – согласился Эцио, доставая кошелек.

– Так-то лучше, дорогуша.

– Сначала информация, – сказал Макиавелли, видя, как Камилла потянулась за деньгами.

– Половину вперед.

Эцио отсчитал ей восемь дукатов.

– Щедрые вы синьоры, – усмехнулась Камилла. – Теперь слушайте. Микелетто был здесь минувшей ночью, которую провел со мной. Никогда еще заработок не доставался мне так тяжко. Он был пьян, издевался надо мной по-всякому, а под утро сбежал, ничего не заплатив. А что я могла потребовать? У него пистолет за поясом, меч и кинжал такой страшный. Ко всему прочему, от него жутко воняло, но денежки у него были. Я догадывалась, что он сбежит, и потому дождалась, когда он заснет, залезла к нему в кошелек и взяла причитающееся мне. Наши вышибалы двинулись за ним, но, сдается мне, затевать стычку побоялись и держались на приличном расстоянии.

– Ну и что? – раздраженно спросил Макиавелли. – Какая нам польза от твоих сведений?

– Не торопитесь. Наши парни выследили его. Должно быть, Микелетто заблаговременно нанял корабль, поскольку он прямиком двинул туда, где стояла каракка [136]«Рассветная волна». Судно тут же подняло паруса и отчалило с утренним приливом.

– Расскажи, как он выглядел, – потребовал Эцио.

– Рослый, с громадными руками. Эти руки лапали мою шею, так что я вдоволь на них насмотрелась. Нос сломанный. Лицо в шрамах. Странные такие шрамы: кажется, будто он вечно усмехается. Говорил мало.

– Тогда как ты узнала его имя?

– Надо же было как-то к нему обращаться, вот я и спросила.

– И куда он поплыл?

– У нашего вышибалы оказался знакомый матрос среди тамошней команды. Тот ему и сказал.

– Куда?

– В Валенсию, – ответила Камилла.

В Валенсию. Микелетто отправился в свой родной город, являвшийся также и родиной семейства Борджиа.

Эцио протянул Камилле оставшиеся семь дукатов.

– Я тебя запомню, – сказал он шлюхе. – Если мы узнаем, что ты нам наврала, ты об этом пожалеешь.

Был полдень. Еще час ушел у друзей на поиски быстроходной каравеллы, капитан которой согласился бы перевезти их в Испанию за предлагаемую сумму. Еще два часа понадобилось, чтобы загрузить провиант и подготовить корабль к отплытию. Каравелла двигалась быстрее каракки, но смогла отчалить лишь с вечерним приливом. А море было бурным, и ветер дул в противоположную сторону.

– С днем рождения тебя, Эцио, – сказал Леонардо.

Силы судьбы тоже определенно были против них. Корабль шел быстро, но море постоянно штормило, а шквальные ветры пытались сломать паруса. Надежда догнать Микелетто еще в море быстро растаяла. Прошло целых пять дней, прежде чем их потрепанное бурями судно бросило якорь в гавани Валенсии.

Их встретил большой, шумный и совершенно незнакомый город. Никто из троих прежде здесь не бывал. Недавно построенное здание Шелковой биржи по своему великолепию соперничало с мавританской башней в Торренте, башнями-близнецами Торрес-де-Кварт и Дворцом генералитета. Валенсия была могущественным, процветающим каталонским городом и одним из важнейших портов на Средиземном море. На улицах, наряду с местными, было полно испанцев, голландцев, англичан и арабов, наполнявших воздух разноязыкой речью.