Кори Маккарти - Расколотое небо

– Не ори. Я не собираюсь уходить. – Он шипел от злости. – Не имею возможности, если ты еще не заметила. Если не хочу, чтобы мои братья голодали.

Она заставила себя понизить голос.

– Послушай, я тоже это чувствую. Я не хочу, чтобы «Звезду» уничтожили, как МАВС, не хочу потерять «Дракона», но…

Пиппин захохотал так громко, что она отступила еще на шаг.

– Извини, – сказал он, вытирая выступившие на глаза слезы смеха. – Ты настолько мимо кассы, что это даже смешно.

– Ага. До колик.

Он потянулся за наушниками, но она оказалась быстрее. Она отбросила их в сторону – и они ударились о стену и упали ему на койку. Он спокойно посмотрел на нее.

– Хочешь подраться?

– Нет. А ты хотел подраться со мной?

В дверь постучали, а потом голос Бунтаря позвал:

– Никс. Еда.

Они продолжали смотреть друг другу в глаза, и напряжение постепенно уходило. Слишком медленно. Она еще никогда не дралась с Пиппином. Они ворчали друг на друга и иногда пихались… Ощущение было странное. Почти враждебное. Когда Чейз смогла снова заставить себя говорить, у нее сорвался голос.

– Мы идем в столовку. Ты с нами?

– Не голодный.

Он снова занялся своими записями.

– Еда! Пошли! – лениво позвал Бунтарь.

– Какой кавалер! – насмешливо бросил Пиппин. Она почувствовала, что он тоже заставляет себя говорить нормально. – Как ты только сдерживаешься? – Чейз шутливо ударила его по плечу, а Пиппин поймал ее за руку. В его взгляде еще ощущалось что-то дикое. – Я попозже с тобой поговорю, но ты тоже должна будешь открыться. Договорились?

Она снова заколебалась. Ничего не могла с собой поделать.

– Угу… ладно.

Пиппин не мог не услышать в тоне Чейз скрип тормозов. Нахмурившись, он отпустил ее руку и снова вернулся к своему блокноту, так нажав на карандаш, что он сорвался с края бумаги и проехал по столу.

Бунтарь с Чейз взяли ленч на вынос и устроились под самым большим деревом Парка. Лампы солнечного спектра давали очень яркий оранжево-желтый свет, но Чейз смотрела дальше, за стеклянный потолок, на темно-синее небо с голубыми всполохами. Его цвет напомнил ей глаза Тристана, когда в них отражался пожар МАВС.

Пламя вздымалось так высоко…

Ее воображение запустило вирус в ее разум. Она увидела над головой красные беспилотники. Летящие густо и стремительно ракеты. Ее мир превратился в пожарище, крики и разбитое стекло. Не это ли испытал Тристан? Не так ли все будет, если противостояние обернется новой мировой войной?

Язык у нее во рту стал сухим и опухшим, паника надвинулась, словно тень от тучи. Она перебросила свой сэндвич Бунтарю.

– Где Пиппин? – Сильф по-турецки уселась на траву рядом с ними и перекинула косу за спину. – Нам надо обсудить антиканадскую стратегию на испытаниях.

– Занят.

– Чем занят? – спросил Бунтарь.

– Тем, чем хочет заниматься, – ответила Чейз, пытаясь не показать, что они поссорились.

При одном воспоминании о том, как они огрызались друг на друга, она вышла из себя – почувствовала раздражение и неловкость. По правде говоря, Чейз не привыкла ни с кем ссориться. Когда у нее возникали с кем-то трения, она тут же уходила. Такая политика не позволила ей завести массу друзей, но зато ограждала от удушающих драм, разыгрывавшихся в «Звезде».

Эта политика только что дала сбой.

– Пиппин не с нами.

Сильф выложила папку толщиной сантиметра три.

Чейз посмотрела на поток записей. «НАВСКИДКУ», – было написано сверху ярко-красными чернилами.

– Подборка твоих мыслей о моих полетах?

Сильф одарила ее холодным взглядом.

– К этому мы скоро подойдем. Что важнее, нам следует обсудить наши главные слабости. Твоя основная в том, что Пиппин необратимо заражен. Он общался с командой «Феникса».

– Пиппин не встречался с канадцами! – возразила Чейз, мгновенно начиная сомневаться, так ли это.

– Встречался. В рекреации. Каждый вечер.

Бунтарь сунул ее сэндвич себе в рот, словно пес, решивший проглотить что-то целиком. Зачем она вообще с ним связалась?

– А почему это ты не знаешь, где он был? Или – постой… – У Сильф загорелись глаза. – Ты отправила его шпионить за ними! Да?

– Что?

Сильф снова переключилась на свои записи.

– Печально. Но мы это обойдем.

Чейз затрещала костяшками пальцев. Пиппин общался со Стрелой и Ромео?

– Легки на помине! – проворчала Сильф: Тристан и Ромео поставили свои сумки у дерева в нескольких метрах от них. – Не могу понять, почему все с ними так носятся! Обмен учащимися! Нашли эвфемизм! Можно подумать, жисюндинцы позволили бы нам обмен! Наверное, французский выговор того громилы спрятать было нельзя.

– Они же жертвы! – невольно запротестовала Чейз. – Им пришлось нелегко.

– Ага. По ним заметно.

С этим Чейз спорить не могла. По Тристану и Ромео определенно нельзя было сказать, что они всего неделю назад чуть было не погибли. Вокруг них полукругом встали четыре девицы из младшей группы. Их хихиканье и позы явно демонстрировали, что они все влюблены в Тристана. Ромео, вроде как этого не замечавший, пытался вовлечь одну из них в перетягивание больших пальцев.

– Может быть, нам следовало бы объединиться с ними, чтобы испытания выглядели потрясающе, а не сговариваться у них за спиной, Сильф.

– Правительственная комиссия хочет видеть сражение и умения. А не американо-канадский союз. Что бы ни говорил генерал Торн. Мы с тобой в одном звене. Они – противник. Насколько я поняла по словам Кейла, так планируют испытания. Нам надо их превзойти, Никс.

Чейз пристально посмотрела на Сильф.

– Почему ты их так ненавидишь?

– Ненависть подразумевает эмоциональную реакцию, которой я не имею.

Сильф закрыла свою папку и встала.

– Пиппин сказал, что одну из нас могут вышибить из испытаний. Что нужны будут всего два самолета.

Сильф словно не слышала этих слов Чейз.

– Через пятнадцать минут занятия. Не опаздывай. Если тебя снова отстранят от полетов, то мы можем не успеть с этим разобраться.

Сильф ушла.

Чейз покачала головой.

– Иногда я начинаю сомневаться, все ли у нее дома.

– Ты просто попала по больному месту, вот и все. – Бунтарь растянулся на траве, заложив руки за голову. – Она боится. Они ей не нравятся, потому что они летают быстрее ее.

– Все летают быстрее ее. Она сбрасывает скорость перед каждым маневром. Может, мне стоит сказать ей об этом, когда будем «обмениваться слабыми местами».

– Лучше не надо. Мне твое лицо больше нравится без ссадин.

Он попытался взять Чейз за руку, но она отодвинулась. Через дорожку Ромео висел вниз головой на ветке. Этот ОРП был беспомощным психованным бабником. Это она уже поняла. Тристана классифицировать оказалось труднее. Она снова посмотрела на его темные волосы, на его полную непринужденность. Это казалось маской, но уверенности у нее не было. Она только мельком видела какие-то проявления серьезности и целеустремленности, которые скрывались внутри.