Дэвид Гоулмон - Первозданные

– Не знаю. Со мной такое уже бывало, когда я пацаном служил в Афганистане в последние месяцы войны. Помню, обычно я глазел на горы и знал, что мои убийцы там. – Спецназовец посмотрел на невысокого напарника. – Когда я смотрю на тот берег, у меня возникает такое же чувство. Подумай сам: нас возглавляют два парня, которые бросили вызов новому русскому правительству и обошли его на каждом повороте. Так почему эти люди, которые ничего не боятся, держатся на южном берегу? Раз то, что мы ищем, находится на северном, почему бы не разбить лагерь там?

Второй часовой не ответил. Он оглянулся на палатку Сагли и Деоновича, после чего перевел взгляд на линию часовых перед большим лагерем.

– Потому что они знают то, чего не знаем мы, приятель, – продолжал спецназовец. – Они, как и я, чуют опасность и предпочитают не сталкиваться с тем, что в темноте. Они – старая гвардия КГБ, у них на такие вещи нюх.

Невысокий крякнул и пожал плечами, давая понять, что слова напарника его не убедили.

– Похоже, вам, спецназовцам, до того промыли мозги, что у вас началась паранойя. Нам просто не хотят говорить, сколько там припрятано золота! – фыркнул он.

Высокий коммандо покачал головой, молча повернулся и зашагал дальше по берегу реки.

Второй часовой служил в регулярных войсках. Его завербовали вместе с пятерыми другими такими же солдатами, когда многие спецназовцы начали артачиться и спрашивать, зачем им ехать в Канаду. О таких армейцах спецназ любил отпускать шуточки, говоря, что ума у них меньше, чем у курицы.

Наблюдая за дальним берегом светящейся под луной реки, солдат заметил то, что заставило его податься вперед и вглядеться получше. Ему показалось, что одно из деревьев шевельнулось. Да, на фоне теней двигалось что-то еще более черное: это движение выдала яркая луна, чей свет лился на дальний, северный берег Стикина.

Часовой подумал, не окликнуть ли товарища, не рассказать ли, что кто-то отважился перейти через реку и, скорее всего, вместо них ищет там золото? Но что-то удержало солдата, и он продолжал всматриваться в ночь. Потом он быстро расстегнул поясную сумку и вытащил очки ночного видения. На дальнем берегу все замерло. Рядом с одним из самых больших деревьев далекого леса по-прежнему было черным-черно, но сгусток тьмы не двигался с тех пор, как часовой застыл и начал за ним наблюдать. И тут в зеленом свете, просочившемся сквозь фильтр очков, он разглядел возле дерева нечто огромное, не меньше девяти футов ростом.

Часовой снял очки, потряс головой и протер глаза. Когда он снова надел их и поправил фокусировку, тень, за которой он наблюдал, как будто слилась с деревом. Или с деревьями, потому что теперь он вообще не мог различить, где кончается одна чернота и начинается другая.

Солдат знал, что спецназовец пытался одурачить его страшилками о том, что их боссы боятся тьмы на другом берегу реки. Хотел – но не одурачил. На дальнем берегу и правду что-то было, но это не имело ничего общего с призраками и лешими. Там было золото! Так почему бы его не найти? Тем более что никто об этом не узнает?

Невысокий мужчина улыбнулся, оглядевшись по сторонам и высмотрев своего напарника. После того как их сменят, он под каким-нибудь предлогом покинет лагерь – скажем, чтобы сходить по нужде, – и самостоятельно исследует дальний берег… И к чертям собачьим опасность!

Двадцать минут спустя часовой перешел вброд реку в том же месте, в каком ее пересек Чарли Элленшоу в 1968 году. Перед тем как выйти из воды, наемник обернулся и посмотрел на лагерь на дальнем берегу. Там не подняли тревогу, смена постов прошла обычным порядком. Солдат ухмыльнулся, потешаясь над опытом спецназовца из старой гвардии. Может, когда-то эти вояки и были крутыми, но те дни остались в далеком прошлом!

Невысокий солдат вышел из реки и пригляделся к лесной чаще. Лес был тихим и неподвижным. Луна почти зашла, зловещие тени исчезли, а вместе с ними прошла и тревога, которую он чувствовал перед тем, как перейти Стикин.

Добравшись до каменистого склона, наемник наткнулся на что-то ногой и услышал металлическое звяканье. Русский остановился, опустился на одно колено и подобрал странную штуковину. Повертев в руке кусок черного алюминия, он подумал: «Интересно, почему он так искорежен?» Солдат встал – и в ту же секунду его как громом поразило осознание того, что на этом берегу он больше не один. Мужчина медленно поднял глаза. Вместо неясных очертаний деревьев впереди была лишь чернота, заслонившая все остальное. Он задрал голову, посмотрел еще выше… И выронил кусок алюминия, который откатился к камням. Подняв взгляд чуть ли не к небу, человек гортанно заскулил, потому что сверху на него смотрели чьи-то глаза.

Гигантская тварь склонила голову к плечу, будто наблюдая за стоящей перед ней маленькой фигурой. Тускло-зеленые глаза животного светились внутренним огнем. Солдат попытался шагнуть назад, и тварь недовольно фыркнула. Тогда он потянулся за оружием, висевшим в кобуре на боку. Огромный зверь увидел это, стремительно выбросил руку и, схватив наемника за запястье, переломил пополам толстую кость. Солдат был так поражен молниеносной скоростью движения, что даже не понял, что его рука сломалась, как сухой прутик.

Животное фыркнуло еще раз, и его светящиеся глаза уставились на лагерь на другом берегу. Почувствовав, что человек пытается отодвинуться, тварь снова перевела взгляд на него. Она мотнула головой, и человек удивился, увидев, что часть ее густой, вонючей шерсти заплетена в косу. Неаккуратную, но тем не менее настоящую косу. Солдат попытался высвободиться из державшей его большой руки, и тогда гигант вздернул его за шею в воздух. Зверь потряс человека, как тряпичную куклу, сломав ему не только шею, но и спину в трех местах.

Затем животное поднесло свою добычу к морде и понюхало труп. В последний раз встряхнув солдата, оно с низким горловым рычанием снова посмотрело через реку в сторону русского лагеря. Очередной рык сперва отдался в груди и лишь потом вырвался из пасти гиганта, похожей на обезьянью. Тварь принюхалась, выпустила труп, перехватила его за шею и швырнула в Стикин, словно обычный камень. После этого, в последний раз взглянув на людей на дальнем берегу реки, зверь повернулся и пошел в темный лес.

В пятидесяти шести милях ниже по течению профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий внезапно проснулся. Ему снилось далекое лето 1968 года, и он не сразу понял, где находится. Поморщившись, Чарли перевернулся в спальном мешке, отбросив его верхнюю половину и подумав, что, наверное, Менденхолл укрыл его после того, как он уснул. Пошарив рядом, профессор приподнял нижнюю часть спальника и вытащил большой камень, который больно колол его в зад. Он взвесил камень в руке и собирался швырнуть его в реку, как вдруг кто-то ухватил его за запястье. Чарли чуть не взвыл от испуга, но, подняв глаза, даже без очков узнал француза, который и помешал ему сделать бросок. Рядом с Фарбо стоял полковник Коллинз, прижав палец к губам. Камень выпал из руки ученого и стукнулся о землю.