Оливер Боуден - Assassin's Creed. Ренессанс

Эцио вгляделся, и его охватило странное чувство дежавю. Может, в нем пробудилась наследственная память? Но письмена на страницах Кодекса ожили, и перед ним начал раскрываться их смысл.

– Смотри, дядя! Там, внизу… что-то вроде картины! Или карты!

– Джованни – а вслед за ним и я – пришел к выводу, что на страницах Кодекса записано что-то вроде пророчества, однако смысл его мне пока так и не открылся. Там упоминается какая-то «частица Эдема». Кодекс был составлен очень давно, таким же ассасином, как мы. Вроде бы его звали Альтаир. Он писал про «нечто, скрытое под землей, нечто древнее и могущественное». К сожалению, ни у твоего отца, ни у меня не было и нет никаких догадок на этот счет.

– Добавь к этим пяти страницам шестую, которую я забрал у Вьери, – предложил Эцио.

– Не сейчас! До твоего отъезда я сниму с нее копию. А оригинал ты отвезешь своему другу во Флоренцию. У него блестящий ум, однако ему незачем знать все, о чем я тебе сказал, – это может быть для него очень опасным. Потом оригинал этой страницы займет свое место в стене, и мы еще немного продвинемся в разгадке.

– А другие страницы Кодекса? Где нам их искать?

– Я только знаю, что они существуют, – ответил Марио. – Не забивай пока себе голову поисками. Сосредоточься на более важной задаче.

Намерение Эцио вернуться во Флоренцию не означало немедленного отъезда из Монтериджони. Молодому человеку нужно было побольше узнать о Кредо ассасина и приобрести дополнительные навыки для выполнения поставленной перед ним задачи. К тому же необходимо было позаботиться об относительной безопасности его жизни в городе, которого Эцио не видел почти два года. Флорентийские шпионы Марио сообщали, что семейное палаццо Аудиторе заперто, а окна первого этажа заколочены. Оно находилось под охраной семейства Медичи и потому не было разграблено. Дата отъезда несколько раз откладывалась, и Эцио уже начинал терять терпение. Наконец, мартовским утром 1478 года, дядя велел ему собираться в путь.

– Зима была долгой, – сказал Марио.

– Даже слишком, – посетовал Эцио.

– Но время настало, – невозмутимо продолжал дядя. – Хочу тебе напомнить, что большинство побед является результатом скрупулезных приготовлений. А теперь слушай меня внимательно. Моя флорентийская приятельница нашла для тебя надежное жилье неподалеку от ее дома.

– А кто она такая?

– Ее имя тебе все равно ни о чем не скажет. Но доверять ей ты можешь не меньше, чем мне. Сейчас она временно покинула Флоренцию. Если понадобится помощь, обратись к вашей бывшей домоправительнице Анетте. Она по-прежнему живет у сестры, но работает теперь у Медичи. Вообще же, чем меньшее число людей будет знать о твоем возвращении во Флоренцию, тем лучше. Однако есть человек, с которым тебе обязательно нужно будет встретиться, хотя найти его – задача не из легких. Я написал его имя. Но расспрашивай о нем с осторожностью. Можешь поинтересоваться у своего ученого друга, когда понесешь ему страницу Кодекса. Но еще раз предупреждаю: лишнего не говори. Это для его же блага. А вот и адрес твоего жилья. – Марио протянул ему два клочка бумаги, добавив к ним кожаный мешочек с деньгами. – Здесь сто флоринов. На первое время этого должно хватить. Твои подорожные документы в полном порядке. И наконец самая приятная для тебя новость: ехать можешь хоть завтра.

В оставшийся до отъезда срок Эцио успел съездить в монастырь, чтобы проститься с матерью и сестрой, собрать кое-какие вещи и оружие, а также проститься с дядей и людьми из города и замка, которые были его соратниками и союзниками все это время. Утром следующего дня молодой Аудиторе выехал из ворот замка. Он уезжал с легким сердцем, исполненный решимости. Долгий путь до Флоренции он проделал без приключений и уже под вечер переступил порог своего нового флорентийского жилища. Город, с которым Эцио расставался на два года, ничуть не изменился. Но возвращение не вызвало в молодом человеке сентиментальных чувств. Передохнув, Эцио тут же принялся за дело. Разрешив себе лишь в последний раз пройти мимо фасада фамильного дома, он направился в сторону мастерской Леонардо да Винчи. Чем раньше страница Кодекса, отобранная у Вьери, окажется у художника, тем лучше.

Оказалось, Леонардо расширил свои владения и купил соседнее здание, находившееся слева от мастерской. Бывший склад как нельзя лучше подходил для осуществления замыслов да Винчи. Художник обзавелся двумя громадными столами, тянущимися во всю длину помещения. Столы представляли собой щиты из досок, уложенные на козлы. К дневному свету, что лился из высоких окон, добавлялся свет многочисленных масляных ламп. Теперь Леонардо не надо было напрягать зрение. На столах и прямо на полу стояли, лежали и громоздились каркасы и части каких-то устройств и механизмов. Стены были завешаны сотнями чертежей, рисунков и набросков. Среди этого творческого беспорядка трудилось не менее полудюжины помощников Леонардо. За их работой наблюдали Аньоло и Инноченто – повзрослевшие, но не утратившие обаяния. Больше всего Эцио поразил макет круглой повозки, из которой торчали пушки. Повозка имела не менее странную железную башенку, похожую на поднятую крышку от кастрюли. В башенке имелось отверстие, позволявшее тем, кто находился внутри, высовывать голову и следить за направлением движения повозки. На стене внимание Эцио привлек рисунок лодки, похожей на акулу. В задней части лодки возвышалась уже не башенка, а башня. Судя по всему, лодка предназначалась для плавания… под водой!

У молодого Аудиторе в глазах рябило от обилия карт и анатомических набросков. Строение глаза, соитие мужчины и женщины, плод в материнском чреве, – непонятного здесь было гораздо больше, чем понятного. В новой мастерской, как и в старой, не было ни одного свободного уголка на столе, ни одного свободного участка стены. Здесь царил памятный Эцио хаос, только умноженный на сто. Похоже, Леонардо не видел границ между реальностью и фантазией: изображения вполне реальных зверей соседствовали с тщательно исполненными рисунками сверхъестественных существ. И снова макеты, начиная от водяных насосов и кончая оборонительными сооружениями.

Но что притягивало взгляд Эцио сильнее всего, так это диковинное сооружение, свешивавшееся с потолка. Похожая на скелет летучей мыши, прежняя модель была совсем маленькой. Нынешняя же была выполнена почти в натуральную величину и в один прекрасный день могла превратиться в настоящую машину. Она и сейчас напоминала скелет летучей мыши. Деревянные остовы крыльев покрывала прочная кожа какого-то животного. Поблизости, на мольберте, усеянном записками и расчетами, Эцио попались строчки, написанные вполне разборчивым почерком: