Оливер Боуден - Assassin's Creed. Ренессанс

…пружина из рога или стали, прикрепленная к ивовому пруту и помещенная внутрь тростника.

Птиц во время полета удерживает в воздухе сила скольжения; их крылья не сжимают воздух и даже бывают подняты вверх.

Если человек, весящий сто килограммов и находящийся в точке n, поднимает крыло с помощью блока, имеющего вес около семидесяти килограммов, а сила подъема достигает ста сорока килограммов, тогда он окажется способен поднять себя на двух крыльях…

Эцио ровным счетом ничего не понял, но хотя бы смог разобрать написанное. Должно быть, это Аньоло постарался и переписал каракули учителя. Заметив, что ученик следит за ним, Эцио оторвал взгляд от мольберта. Он помнил, насколько скрытен Леонардо.

Наконец из старой мастерской появился сам да Винчи. Он бросился к молодому человеку и тепло его обнял:

– Дорогой Эцио! Ты вернулся! Как я рад тебя видеть! После всего, что произошло, мы думали…

Леонардо умолк, не докончив фразы. На лице художника мелькнуло беспокойство. Эцио попытался вернуть ему веселое расположение духа:

– Что за мастерская теперь у тебя! Конечно, для меня твои занятия – полнейшая абракадабра, но главное – ты сам понимаешь, что к чему и зачем. Стало быть, живопись ты забросил?

– Нет, – возразил Леонардо. – Просто увлекся… другими вещами… Ты же знаешь, я интересуюсь всем подряд.

– Это я помню. Итак, ты расширил мастерскую. Видимо, дела идут неплохо. Эти два года были для тебя благоприятными.

В словах Эцио Леонардо уловил скрытую печаль. Да и лицо его друга стало суровее.

– Можно сказать и так. Меня просто оставили в покое. Те, кто борется здесь за полную власть над городом, одинаково считают, что я им пригожусь… Правда, сам я не уверен, что кто-то из них добьется успеха, – сказал художник и тут же сменил тему: – Но довольно обо мне. Что нового у тебя, мой друг?

Эцио поднял глаза на Леонардо:

– Надеюсь, у нас будет время обсудить и мои новости. Тогда я тебе расскажу, где был и чем занимался. Но сейчас мне опять нужна твоя помощь.

– К вашим услугам, синьор Аудиторе, – церемонно поклонился да Винчи.

– У меня есть кое-что для тебя, что, возможно, будет тебе интересно.

– Тогда идем в мой кабинет. Там не так шумно.

Как только они перешли в кабинет Леонардо, Эцио разложил на столе привезенную им страницу Кодекса.

У Леонардо от возбуждения округлились глаза.

– Ты помнишь ту, первую?

– Разве такое забудешь? – Художник жадно вглядывался в пергамент. – Какой удивительный сюрприз! Можно?

– Разумеется.

Леонардо водил пальцами по пергаменту, внимательнейшим образом рассматривая буквы и символы, изображенные на нем. Затем, схватив перо и бумагу, принялся их перерисовывать. Он часто вскакивал, заглядывая в свои книги и манускрипты. Как и два года назад, Леонардо целиком погрузился в работу. Обрадованный таким вниманием, Эцио терпеливо ждал.

– Как интересно, – произнес наконец художник. – Слова написаны на незнакомом, во всяком случае мне, языке. Но у них есть некий общий узор. Я обнаружил пояснения на арамейском, которые несколько проясняют содержание основного текста. – Леонардо поднял голову. – Знаешь, если соединить эту страницу с другой, получается что-то вроде руководства… руководства в различных способах убийства. Но это на одном уровне. Подозреваю, есть и другие, хотя это лишь мои догадки. Мы сейчас находимся на самой поверхности. Главное скрыто в глубине. Чтобы прояснить картину, нужно собрать другие страницы. Но ты ведь даже не знаешь, где они.

– Не знаю.

– И сколько их вообще – тебе тоже неизвестно?

– Это… можно было бы узнать.

– Ага, – усмехнулся Леонардо. – Тайны! Что ж, я должен отнестись к ним с уважением. – Он снова вгляделся в пергамент. – Надо же! Ты посмотри!

Эцио заглянул ему через плечо, но увидел лишь тесные кучки клиновидных символов.

– Что это?

– Сам толком не понимаю. Но если я прав, в этой части записан состав неизвестного нам металла или сплава. Причем такого, который по законам логики вообще не может существовать!

– А что еще ты нашел на странице?

– Расшифровать одну запись оказалось совсем легко. По сути, это чертеж оружия. Похоже, оно дополняет твой скрытый клинок. Но его мне пришлось бы целиком делать самому.

– И что это за оружие?

– Очень простое по устройству. Металлическая пластина, вделанная в кожаный наруч, которая позволила бы отражать удары мечей и даже топоров. Но есть одна особенность. Металл, который нам придется отлить самим, очень прочен, но невероятно легок. Кстати, пластина предназначена не только для защиты. Здесь тоже предусмотрен двулезвийный клинок с пружинным механизмом.

– Тебе по силам изготовить все это?

– Да, хотя мне понадобится некоторое время.

– Его у меня совсем немного.

Леонардо задумался.

– Все необходимое для работы у меня есть. Мои помощники достаточно сведущи и в литейном, и в кузнечном деле.

Художник вновь замолчал, по-видимому погрузившись в собственные мысли и расчеты.

– Работа займет у меня два дня, – сказал он наконец. – Приходи по истечении этого срока, и мы проверим работу нового устройства.

Эцио поклонился другу:

– Леонардо, я безмерно тебе благодарен. И в этот раз я могу заплатить тебе за работу.

– Нет, это я благодарен тебе. Страницы Кодекса расширяют мои познания. Прежде я считал себя изобретателем, но информация, содержащаяся в этих страницах, ставит в тупик даже меня. – Леонардо улыбнулся и почти шепотом добавил: – Ты даже не представляешь, каким должником я себя чувствую перед тобой за то, что ты показал мне эти страницы. Если ты найдешь новые, обязательно принеси их мне. Где ты их найдешь – меня не касается. Главное, чтобы о них никто не узнал за пределами твоего узкого круга… кроме меня, разумеется. Это будет лучшей платой за мою работу.

– Это я тебе обещаю.

– Grazie! Тогда до пятницы? Приходи на закате.

– До пятницы.

Леонардо и его помощники сдержали обещание и уложились в отведенные сроки. Новое оружие, предназначенное в первую очередь для обороны, оказалось исключительно полезным. Несколько помощников Леонардо имитировали нападение на Эцио (используя при этом настоящее оружие), а молодой человек храбро оборонялся. Металлический наруч при всей своей легкости превосходно отражал даже самые отчаянные удары, даже от двуручных мечей и боевых топоров.

– Леонардо, это великолепное оружие!

– Согласен.

– Однажды оно вполне может спасти мне жизнь.

– Будем надеяться, что к твоему шраму на левой руке новых не добавится, – сказал Леонардо.

– Это был прощальный подарок от старого… друга, – ответил Эцио. – А сейчас мне нужен твой совет.

– Помогу, чем смогу, – скромно пожал плечами художник.