Оливер Боуден - Assassin's Creed. Ренессанс

– Наверное, дети балуются хлопушками. Идемте. Вы не допили свое вино.

Услышав про вино, Эцио замер возле подоконника. У него на глазах дож опустошал бокал! Прыгнув в комнату, молодой человек бросился к правителю Венеции:

– Остановитесь, ваша светлость! Не пейте…

Ошеломленный дож посмотрел на него. По язвительной улыбке Гримальди Эцио понял, что опоздал.

– В этот раз наш юный ассасин не рассчитал времени! – сказал отравитель. – Очень скоро мессер Мочениго покинет нас. Яда, выпитого им, хватило бы, чтобы свалить быка.

– Что? – вскричал дож. – Что ты сделал?

– Вам стоило прислушаться к моим словам, – с притворным сожалением сказал Гримальди.

Дож зашатался и наверняка упал бы, если бы не подоспевший Эцио. Он подхватил Мочениго и усадил на стул.

– Я так устал… – слабеющим голосом произнес дож. – В глазах темнеет…

– Простите, ваша светлость, – беспомощно пробормотал Аудиторе.

– Пора вкусить горечь поражения, – язвительно бросил ему Гримальди. Подбежав к двери, отравитель широко распахнул ее и крикнул: – Стража! Сюда! Дожа отравили! Я поймал убийцу.

Эцио метнулся к двери. Оттащив Гримальди, он захлопнул ее и задвинул засов. Секунду спустя стражники замолотили в дверь.

– Горечь поражения, говоришь? – спросил Эцио, поворачиваясь к заговорщику. – Придется как-то поправить дело.

Блеснуло лезвие скрытого клинка.

Гримальди улыбнулся:

– Меня ты можешь убить. Но вам никогда не одолеть тамплиеров.

Эцио ударил его клинком в сердце со словами:

– Покойся с миром.

– Спасибо, – послышался слабый голос сзади.

Молодой человек быстро обернулся. Лицо дожа было мертвенно-бледным, но жизнь еще не покинула его тело.

– Я позову врача.

– Не надо. Врач тут не поможет. Но мне легче умирать с осознанием того, что мой убийца отправился во тьму раньше меня. Спасибо вам. – Дыхание дожа стало прерывистым. – Я давно подозревал в нем тамплиера, но я был слишком слаб… и доверчив. При нем должны быть бумаги. Посмотрите. Там наверняка найдется то, что пригодится для вашего дела и поможет отомстить за мою смерть.

Эти слова дож произнес с улыбкой, которая через мгновение застыла на его губах, глаза остекленели, а голова склонилась набок. Эцио дотронулся до его шеи. Пульс не прощупывался. Тогда молодой человек закрыл дожу глаза, прочел краткую молитву и поспешил к поясной сумке Гримальди. Бумаг там было немного, но среди них он увидел еще одну страницу Кодекса.

Караульные продолжали ломиться в запертую дверь, которая начинала потихоньку поддаваться. Эцио подбежал к окну и взглянул вниз. Весь двор был полон солдат охраны. Выбравшись из окна, Эцио полез по стене на крышу. Над головой и по бокам шипели стрелы, ударяясь в камень стены. На крыше он увидел еще нескольких лучников, но те стояли к нему спиной и не успели оказать сопротивление. Оставался еще один противник – решетка! Если прежде она не впускала его, то теперь отказывалась выпускать. Подбежав к ней, Эцио понял, что ошибался. Решетка служила преградой лишь для проникновения извне. Ее прутья с шипами были изогнуты наружу и вниз. Собрав оставшиеся силы, Эцио с разбегу забрался на решетку и уже через мгновение оказался по другую сторону. Караульным оставалось лишь топтаться возле решетки и посылать проклятия. Тяжелые доспехи не позволяли им повторить трюк молодого человека, да и их проворство оставляло желать лучшего… Добежав до края крыши, Эцио перепрыгнул на леса у стены собора и по ним спустился вниз. Покинув площадь Святого Марка, он быстро растворился в толпе.

Смерть дожа Мочениго и наблюдавшийся в тот же вечер полет демона, имевшего облик странной птицы, еще много недель будоражили Венецию. Горящие обломки летательной машины Леонардо упали на площадь Святого Марка и, поскольку никто не осмелился приблизиться к ним, в скором времени превратились в пепел.

В установленный срок избрали нового дожа – Марко Барбариго. Он торжественно поклялся выследить и схватить дерзкого ассасина, подозреваемого в убийстве дожа и благородного Карло Гримальди, много лет верой и правдой служившего Венеции. На поимку молодого воина семейство Барбариго направило всю личную гвардию и городскую стражу. Караульные стояли на каждом углу. Их патрульные лодки день и ночь сновали по рекам и каналам. Эцио, по совету Антонио, укрылся в главном логове гильдии воров. Молодой человек корил себя за то, что не сумел спасти Мочениго. А тут еще и Леонардо на время уехал из города, вынужденный сопровождать графа де Пексаро. Даже Розе не удавалось вывести Аудиторе из мрачного состояния.

В самом начале нового, 1486 года де Магианис позвал его к себе в кабинет.

– Эцио, у меня для тебя есть две хорошие новости, – широко улыбаясь, сообщил Антонио. – Первая: вернулся твой друг Леонардо. И вторая: в Венеции начинается carnevale! [113]Почти все ходят в масках, и ты…

Эцио уже был почти у самой двери.

– Постой! Куда ты!

– Повидаться с Леонардо!

– Подожди! Я еще не все сказал. Я хочу познакомить тебя с одной женщиной.

– Кто она?

– Ее зовут сестра Теодора.

– Монахиня?

– Увидишь.

Спрятав лицо под капюшоном, Эцио быстро шел по улицам Венеции. Антонио был прав: почти все, кто попадался ему навстречу, были в масках. Нарядные мужчины и женщины толпились на улицах и плавали в празднично разукрашенных гондолах. Караульных заметно убавилось, но глаз сразу же выхватывал их среди праздничной толпы. Гибель Гримальди печалила Марко Барбариго не больше, чем смерть его предшественника, которую они замышляли сообща. Теперь он мог с чистой совестью прекратить поиски ассасина и убрать с улиц дополнительные посты караульных, дорого обходившиеся городской казне. Но Эцио знал: появись у нового дожа возможность схватить и убить Эцио, Марко не колебался бы. Пока молодой Аудиторе жив и остается колючкой в боку тамплиеров, они будут продолжать вести на него охоту. Так что ему надо постоянно держать ухо востро.

По дороге обошлось без приключений. Эцио незамеченным подошел к дому Леонардо и тихонько скрылся за дверью.

– Как я рад снова тебя видеть! – воскликнул художник, приветствуя друга. – Я уж думал, что тебя нет в живых. С того вечера я ничего о тебе не слышал. Город был полон слухов о смерти Мочениго и Гримальди. А тут еще моему графу взбрело в голову путешествовать. Он настоял, чтобы я вместе с ним отправился в Милан. Я так хотел построить новую летательную машину, но у меня совсем не было времени. Венецианский флот загрузил меня работой. Как они мне докучают! – поморщился Леонардо и тут же улыбнулся. – Но главное – ты жив и здоров!

– И вдобавок меня разыскивают по всей Венеции!

– Да уж! Обвинение в убийстве двух выдающихся государственных деятелей…