Лисса Прайс - Измененная

В голове было тихо. Может, это была моя фантазия? Из-за того, что я растерялась, вот так неожиданно вернувшись в свое тело? А может, этот парень просто спугнул тот Голос.

На Красавчике был дорогой на вид черный пиджак. Мне вспомнился приговор, который вынесла ему Мэдисон. Я встала и мысленно прошлась по ее списку.

Нет татуировок, пирсинга или прядей странного цвета: галочка. Дорогая одежда и ювелирка… Какие на нем часы?.. Галочка. Хорошие манеры, безупречная красота: галочка. Арендатор.

Тут он повернул лицо к свету, падавшему от бара, – и я оказалась достаточно близко, чтобы заметить почти трехсантиметровый шрам рядом с его подбородком. Да, Дорис такого не прозевала бы.

– Я видел, как ты упала. – Он протянул мне бумажное полотенце. – Принес из туалета.

– Спасибо. – Я приложила его ко лбу – и увидела, как по его лицу расползается улыбка. – Что тут смешного?

– Грязь у тебя не на голове. – Он мягко отнял у меня полотенце и вытер мне руку, испачканную о пол.

– Поскользнулась, – сказала я. – Кто-то что-то пролил на пол. А в этих туфлях…

– Отличные туфли.

Он посмотрел на них и улыбнулся, заиграв ямочками.

Мне неуютно было оказаться объектом его внимания. Я отвела взгляд. Чтобы такой парень – богатый и красивый – заинтересовался мной, девчонкой с улицы? Тут я увидела свое отражение в зеркальной колонне и стремительно вернулась в эту новую реальность. Я совсем забыла, что выгляжу как суперзвезда.

Поворачиваясь обратно, я заметила, что Мэдисон все еще стоит у бара, пытаясь привлечь внимание бармена-старичка: похоже, он был глуховат.

Красавчик обернулся, чтобы проследить за направлением моего взгляда, а потом бросил полотенце на столик.

– Подруга? – спросил он.

– Типа того.

Он поднял палец, словно напрягая память.

– Ее зовут Мэдисон, так?

Я кивнула.

– Мы с ней в начале вечера поболтали, – сказал он. – Она вроде как странная.

– Чем это?

– Задавала мне кучу вопросов.

– Каких?

– По истории, представляешь? Про то, что было, типа, двадцать или тридцать лет назад. Послушай, вот ты знала бы, какой фильм получил «Оскара» десять лет назад?

Я прищурилась и попыталась вспомнить, не говорил ли об этом папа. Он бы знал. Я пожала плечами.

– Видишь, ты тоже не знаешь! – обрадовался он. – Похоже, я не прошел у Мэдисон экзамен. Когда я не смог ответить, она просто повернулась и ушла. Я пришел потанцевать, а не отбираться на телевикторину! – Он посмотрел в пол, а потом – на меня. – А ты не хочешь?..

– Я? – Только теперь я заметила, что музыка снова играет, но более тихая и медленная. – Нет. Не могу.

– Можешь!

Я вспомнила Майкла, который сейчас заботится вместо меня о Тайлере. Мне показалось, что это было бы нехорошо. Мне танцевать не положено. Я все еще не понимала, что произошло, где я нахожусь и как сюда попала, – и я явно была не в себе.

– У меня голова кружится.

– Может, попозже? – с надеждой спросил он, выгибая брови.

– Извини. Мне скоро надо будет уходить.

Я понимала, что слишком резка, но не видела смысла напрасно его обнадеживать.

Он хорошо владел собой, но в его взгляде отразилось то же разочарование, какое я сама испытывала. Мне показалось, что он собирается предложить еще что-то, но тут вернулась Мэдисон: в одной руке у нее была чашка, в другой – бокал с коктейлем.

– Держи, вот тебе кофе. Надеюсь, черный устроит. – Она вручила мне чашку и тут заметила парня. – А, Блейк, правильно я запомнила? Привет еще раз!

Блейк кивнул, но смотреть продолжал на меня. Мы обменялись улыбками – молчаливой шуткой в адрес Мэдисон. Такие вот моменты – «она и не подозревает, что мы о ней говорили» – очень сближают. Кажется, Мэдисон ничего не заметила, слишком увлекшись сниманием кусочка ананаса со шпажки, украшавшей ее напиток.

– Пойду к друзьям, – сказал он.

Мэдисон проглотила ананас и вежливо улыбнулась.

– Было очень приятно снова увидеться, Блейк.

– Хорошего вечера, Мэдисон. – А потом он улыбнулся мне. – До встречи, Кэлли.

Вскинув голову, он развернулся на месте почти танцевальным па.

Я ему своего имени не говорила. Он как-то его узнал!

Я смотрела, как он уходит, держа руки в карманах. Мне стало немного лучше.

«Послушай… пожалуйста…»

Я похолодела. Нет! Опять этот Голос! У меня в голове. Если я его себе вообразила, значит, воображение у меня отличное: он звучал настолько реально! Все идет не так. Мне надо отсюда выбираться.

Что бы ни было источником этого Голоса – мой разум или кто-то посторонний, – следующие слова стали болезненными уколами.

«Слушай… важно… Кэлли… не возвращайся… в “Лучшие цели”».

Я остолбенело стояла в клубе. Неужели это какая-то реакция на наркоз, который дали мне в «ЛЦ»? Или это как-то связано с чипом?

Я повернулась к Мэдисон.

«Ничего ей не говори!»

Мэдисон крепко схватила меня за локоть.

– Помни. Правила. Насчет. Парней!

Она сопровождала каждое слово покачиванием указательного пальца.

Мэдисон вернула меня к реальности. Она выглядела как поп-звезда, но вела себя как старая бабка.

– Слушай! – сказала она, и ее косая челка снова упала ей на глаз. – Это важно.

– О каком это правиле идет речь? – нейтрально спросила я.

– Сама знаешь. – Она понизила голос. – Никакого секса. – Она подняла брови. – Особенно с настоящими тинейджерами.

– Как это «особенно»? Если это правило, то там не должно быть никакого «особенно».

– Ты же понимаешь, о чем я. – Она округлила глаза. – Просто забудь про этого парня.

С голосами, звучащими прямо в голове, у меня были гораздо более серьезные поводы для тревоги.

– Про какого парня? – спросила я.

Это ее насмешило.

Блейк стоял с приятелями в дальней части клуба.

– Так он не знает, что мы арендаторы? – спросила я.

– Ты что, контракт не читала, девочка? Конечно, не знает! Нам не положено ничего рассказывать посторонним.

– Кто сейчас читает контракты?

Я пожала плечами. Блейк посмотрел на меня через зал, притягивая взглядом.

Мэдисон недовольно скрестила руки, сверкавшие от блесток.

– Допивай-ка свой кофе.

Я выпила всю чашку, поморщившись от горечи. Может, это поможет мне прийти в себя. Может, это полностью прогонит Голос.

– В чем дело? Не пьешь черный кофе без сахара? – удивилась она.

У меня зудело во рту.

– Нет. Никогда.

Прежде я пила только латте, очень сладкий и со взбитыми сливками – еще до войны.

– Считай его необходимым лекарством. – Мэдисон взглянула на часы. – Господи, как поздно! Мне пора. – Она открыла свою крошечную сумочку и что-то оттуда извлекла. – Держи, Кэлли, милочка. Моя визитка.

Она протянула мне карточку. Я даже не успела на нее посмотреть, как она спросила: