А. Дж. Риддл - Чума Атлантиды

– Значит, атланты… – Дэвид поколебался. – Ты… космический исследователь?

– Не совсем. Извини, я употребляю не те слова… – Женщина схватилась за голову. – Ты не посмотришь, нет ли в ванной чего-нибудь от головной боли?

Дэвид вернулся с упаковкой адвила, и Кейт проглотила четыре таблетки всухую, прежде чем Вэйл успел опротестовать такую дозировку. «Она же врач. Мне ли судить?»

– Мы двое были научной командой…

– Зачем вы прибыли?

– Я… не помню, – она потерла виски.

– Значит, ученые. А какого рода? На чем вы специализировались?

– На антропологии. Какой там ближайший термин? Мы были эволюционными антропологами. Изучали человеческую эволюцию.

– Что ж в этом опасного? – тряхнул головой Дэвид.

– Исследовать первобытные миры всегда опасно. На случай внезапной гибели в поле было запрограммировано наше возрождение, чтобы мы смогли продолжить работу. Но что-то с моим возрождением пошло не так. В моем случае труба имплантировала память, но не могла развить меня – мое нерожденное тело оказалось в ловушке в теле матери. Эти воспоминания таились в подсознании десятилетиями до сегодняшнего дня, когда я достигла стандартного возраста, – Кейт без сил повалилась на кровать. – На все, что я когда-либо делала, меня побуждали эти подсознательные воспоминания. Вот откуда мое решение сначала стать врачом, а потом исследователем. Мое решение разрабатывать генную терапию для аутистов – просто проявление моего стремления откорректировать ген Атлантиды.

– Откорректировать?

– Да. Семьдесят тысяч лет назад, когда я ввела ген Атлантиды, человеческий геном был не готов к нему.

– Не понял.

– Ген Атлантиды крайне замысловат. Это своего рода ген выживания и коммуникации.

– Коммуникации… Наши общие сны?

– Да. Вот как мы смогли достичь этого – подсознательного общения с помощью субатомных частиц, излучения, которым обменивается наш мозг. Все началось, когда ты был в Северном Марокко, а я – в Южной Испании. Это потому, что у нас обоих есть ген Атлантиды и мы связаны. Люди не смогли бы воспользоваться этой «связью» еще тысячи лет. Я дала людям ген Атлантиды, чтобы они смогли выжить. Аспект выживания был единственной целью. Но он вышел из-под контроля.

– Кто?

– Люди, эксперимент… Нам приходилось вносить периодические генетические модификации – изменения гена Атлантиды, – она кивнула в ответ на собственные мысли. – Для внесения модификаций мы использовали ретровирусную генетическую терапию – да, вот именно: эндогенные ретровирусы в человеческом геноме, вот что это такое – окаменелые останки былых генных терапий, которые мы задавали людям, последовательные накопительные модернизации.

– Кейт, я по-прежнему не понимаю.

– Мартин был прав. Это невероятно. Гениально.

– Я…

– Хронология Мартина показывает модификации гена Атлантиды – двенадцать тысяч пятьсот лет назад они не закончились.

– Верно…

– Его «пропущенная Дельта» и «падение Атлантиды» означают уничтожение нашего корабля и кончину моей научной команды. Конец изменений, вносимых нами в человеческий геном.

– Значит, отсюда следует…

– Что изменения продолжались. В человеческую эволюцию вмешивался еще кто-то. Твоя гипотеза совершенно верна. Существовали две фракции.

Дориан закрыл глаза. Он никогда не мог уснуть перед боем. До острова Альборан, до захвата Кейт в плен и доставки ее к Аресу остались считаные часы пути. Когда он освободит атланта, то, наконец, узнает, кто же он на самом деле. Дориану было не по себе. Что ему предстоит узнать?

Слоун пытался представить Ареса. Да, вот он, смотрит на него искаженным образом, отраженным в кривизне стекла – пустой трубе…

Дориан отступил на шаг. Перед ним полукругом стояла дюжина труб. В четырех находились то ли приматы, то ли люди. Сказать трудно.

Двери позади него с шипением распахнулись.

– Тебе не следовало сюда являться!

Дориан узнал этот голос, но не мог поверить собственным ушам. Медленно повернулся.

Перед ним стояла Кейт. На ней было одеяние вроде его собственного, но несколько иное. На нем был мундир, на ней – скорее комбинезон работника стерильного исследовательского комплекса.

При виде труб глаза Кейт широко распахнулись.

– Ты не имеешь права брать их…

– Я их защищаю.

– Не лги мне.

– Ты подвергла их опасности. Ты дала им часть нашего генома. Ты недооцениваешь ненависть наших врагов. Они будут охотиться, выискивая всех нас до последнего.

– Вот почему тебе ни в коем случае не следовало являться…

– Ты – последняя из моего народа. Как и они.

– Я подвергла воздействию только один подвид, – сказала Кейт.

– Да. Я понял это, когда взял образцы. Теперь этому виду грозит вечная опасность. Тебе нужна моя помощь.

Где-то близ острова Альборан

Средиземное море

Подойдя к раковине, Кейт умылась, словно это могло избавить ее от липкой паутины, облепившей сознание, и помочь вспомнить. Она чувствовала ответы, истину во всей ее полноте, схоронившуюся в укромных уголках памяти, у самых кончиков пальцев, но все равно недосягаемую.

Когда она вернулась, Дэвид ждал ее в каюте, уже надев бронежилет. Его лицо выражало полную боевую готовность, которую Кейт уже узнавала шестым чувством.

– Откуда ты знаешь, что существовали две фракции атлантов?

– Просто знаю. И корабли. Мартин был прав. Они принадлежали двум разным группам.

– В Антарктиде целые мили труб. Кого они содержат? Еще ученых? Солдат? Армию?

Закрыв глаза, Кейт потерла веки. В памяти царил сущий кавардак, и все же ответы были где-то там.

– Я… не могу вспомнить. Вряд ли они были исследователями.

– Значит, солдатами.

– Нет… Быть может… Просто дай мне немного времени. У меня весь мозг прямо огнем горит.

Присев на кровать, Дэвид обнял ее рукой за плечи. Пару минут оба сидели в молчании. Наконец, он сказал:

– Высадка меньше чем через час. Надо вычислить убийцу.

Кейт кивнула.

– Мои подозреваемые – Шоу и Чанг, именно в таком порядке, – сообщил Вэйл.

– Тогда давай начнем с конца, – предложила Кейт. – С мотива. Кто мог хотеть смерти Мартина – и зачем вообще кому-то потребовалось его убивать?

– Мартин был близок к созданию лекарства, это нам известно из его записей.

– Значит, тот, кто хотел помешать ему найти лекарство, является нашим главным подозреваемым, – заключила Кейт. – Чанг и Янус хотели найти лекарство. Как мне кажется, это снимает с них подозрения. Нам известно, что для Иммари помешать созданию лекарства – задача первостепенной важности. На этом судне лишь один человек был лояльным солдатом Иммари, когда все началось, – Камау.