А. Дж. Риддл - Чума Атлантиды

– Бакен?

– Колпак – чтобы не дать никому увидеть ваше развитие и не позволить вам увидеть другие человеческие миры. То, что вы называете парадоксом Ферми – факт, что населенных миров должно быть множество, но вы не обнаружили ни одного, – на самом деле результат работы Бакена. Он фильтрует свет, который вы можете видеть, и свет, излучаемый вашей планетой в сторону тех, что находятся за пределами колпака. Мы выполнили и все остальные процедуры. Погребли свой корабль…

– В Антарктиде? – уточнил Дэвид.

– Нет. Это другой корабль. Я скоро объясню. Свои космические корабли мы, как правило, прячем в местном поясе астероидов или, в данном случае, на Луне – для большей безопасности, просто на случай, если зонд проскользнет мимо Бакена. Вселенная – опасное место, и у нас нет желания привлекать внимание к нашим подопытным или к себе самим. Мы передислоцировали свой посадочный модуль на поверхность планеты и остались здесь. После этого действовали обычным порядком, точь-в-точь как на других планетах: собирали пробы, анализировали результаты и уходили в анабиоз, пробуждаясь лишь через регулярные интервалы, чтобы повторить процесс. Однако сто тысяч лет назад нас разбудил досрочный сигнал бедствия. Наша родная планета была атакована. Вскоре вслед за тем последовало другое сообщение – она пала перед врагом невообразимой мощи. Нам было велено оставаться на экранированной планете ради собственной же безопасности. Мы полагали, что наш враг будет преследовать уцелевших атлантов в самых дальних закоулках Вселенной, чтобы истребить всех под корень. Мы боялись, что Армагеддон распространится на всех людей, на все человеческие миры. Следующее событие вам хорошо известно. Семьдесят тысяч лет назад в нынешней Индонезии произошло извержение супервулкана, изрыгнувшего пепел в небо и вызывавшего вулканическую зиму, которая поставила ваш вид на грань вымирания. Популяционная тревога пробудила мою напарницу и меня от анабиоза. Сбывались наши величайшие опасения. Мы думали, что являемся последними представителями собственного вида – двое ученых, которым не суждено вернуться на родину. При этом мы наблюдали за гибелью одних из последних людей, которых наш враг еще не нашел. Так что моя напарница приняла судьбоносное решение…

– Наделить нас геном Атлантиды.

– Да. Она сотворила это, не известив меня. Утверждала, что это эксперимент – дескать, можно наделить вас геном выживания и посмотреть, как пойдут дела. Дело было уже сделано, и я спустил все на тормозах. Но приблизительно через двадцать тысяч лет после того, как она внедрила ген Атлантиды, прибыл другой корабль с нашей планеты. Он приземлился в Антарктиде, где и оставался с той поры подо льдом. На судне находятся последние наши люди.

– Это гробница?

– Своего рода. Но куда больше. Это реанимационный корабль. На нашей планете каждому позволено жить сто лет. Имеются исключения, например, для исследователей дальнего космоса наподобие меня. Мы достигли высот в медицинской науке, но несчастные случаи все равно случаются. В подобных случаях наши граждане возрождаются в подобных кораблях.

– Так вот кто они… – протянул Дэвид. – Мертвые атланты?

– Да. Зверски убитые, когда была атакована наша родная планета. Все, кроме одного. Время от времени наши граждане голосуют за архивацию того, кто совершил великие деяния. Это высочайшая честь. Лицом, архивированным в этом корабле, являлся генерал Арес. Он – реликт прошлого, которое мы оставили позади. Он был сохранен в качестве напоминания. Он – один из самых знаменитых наших солдат. Во время атаки он каким-то образом увел корабль с нашей родной планеты. И привел сюда.

– А остальные в антарктическом корабле… они не могут проснуться? Покинуть трубы?

– Могут. Однако теперь мы вид, чуждый насилия. Атака на наш мир, жесткость, резня… трубы способны исцелить только физические раны. Люди в Антарктиде могут пробудиться, но они сохранят свои воспоминания, вплоть до последней мучительной секунды смерти. Пробуждать их слишком жестоко. Их сознание устроено несколько иначе, чем ваше. Психологически перенесенная ими травма чересчур велика. Они не могут убежать от воспоминаний о том, что с ними случилось. Они существуют в состоянии нескончаемого чистилища, не способные ни окончательно умереть, ни заново воскреснуть.

Дэвид не поверил бы такому, но испытал это на себе – смерть и возрождение в трубе. Дориан убил его выстрелом, и он очнулся в новом теле, в точности воспроизводившем первое.

– Так вот что случилось со мной, вот как я пробудился в трубе после того, как Дориан убил меня… Так же, как люди с вашей родной планеты.

– Да.

– Как это работает? Воскрешение?

– Научная подоплека довольно сложная…

– А вы упростите – для меня. Я хочу понять, – Дэвид снова бросил взгляд на кубик, еще не скрывшийся из виду. – Время у нас есть.

– Очень хорошо. Образчик генетической технологии, который вы назвали геном Атлантиды, на самом деле осуществляет несколько функций. Наиболее уместная в данном случае – это организация радиации организма в поток данных. Каждый человеческий организм излучает радиацию. Ген Атлантиды превращает излучения в клеточную схему, информацию о вашем организме, включая и клетки мозга, содержащие воспоминания вплоть до секунды вашей смерти.

– Когда Дориан убил меня во второй раз, я очнулся в Гибралтарском корабле. Как?

– Вот тут наши истории и пересекаются, мистер Вэйл. Когда реанимационный корабль прибыл сорок тысяч лет назад, мы уже наделили людей геном Атлантиды. Арес оказался крайне заинтересован. Он видел в людях возможность построить новую армию, дать врагу отпор. Настаивал, что ген Атлантиды подверг вас опасности, сделал мишенью для нашего неприятеля. Он убедил мою напарницу. Она вступила с ним в сговор у меня за спиной, модифицировав терапию в поисках способа увеличить ваши способности к выживанию. Я заметил эти изменения и проникся подозрениями. Я понимал, что ваш вид прогрессирует слишком быстро, но, разумеется, мы еще ни разу не вмешивались в развитие других видов подобным образом. Я не знал, чего следует ожидать. И даже вообразить не мог, что она меня предаст. Но я знаю, почему она так поступила: чувство вины за то, что она совершила на нашей родной планете, акт, повлекший наше отвержение.

– Что…

– Эта история подождет другого раза. Здесь, на Земле, Арес располагал тем, в чем нуждался, – окончательной генной терапией для создания собственной армии. Он попытался уничтожить посадочный модуль и нас вместе с ним – вот что случилось у побережья Гибралтара. Корабль развалился на части. Мы предположили, что на следующем этапе он попытается завладеть нашим космическим кораблем – тот был необходим ему для транспортировки своей армии. Я заблокировал корабль, чтобы никто не смог попасть туда ни с посадочного модуля, ни из Антарктиды. Я также установил ряд сигнальных устройств и контрмер. Но наш посадочный модуль у побережья Гибралтара быстро разваливался. Моя напарница пострадала и потеряла сознание. Я перенес ее в единственное место, куда можно было отправиться.