Орсон Скотт Кард - Ксеноцид

– Филоты, – недоверчиво пробормотал Эндер. – Частицы, из которых создано все на свете.

– Слово, которое ты используешь, не соответствует тому, что хотим сказать мы.

– Я просто провожу параллель. Мы не можем отразить в словах то, что ментально описываете вы, но чаще всего то, что мы хотели сказать, и есть описанное вами.

– Очень неясно.

– А ты присоединяйся к нам.

– С радостью. С нетерпением.

– Таким образом, когда вы создаете новую Королеву, у вас на руках уже должно находиться ее биологическое тело. И это связующее звено – этот филот, который вы вызываете из не-пространства, где сосредоточены все филоты, – должно обладать способностью воспринять тот сложный образ, который вы уже создали у себя в уме и который, по вашим представлениям, соответствует Королеве Улья. Когда же возникает способный на такое филот, он принимает задуманную вами личину, проникает в тело и становится, можно сказать, душой этого тела…

– Не одного, всех тел.

– Но ведь, когда Королева Улья только-только появляется на свет, рабочих еще не существует.

– Он становится душой нерожденных рабочих.

– Мы сейчас говорим об ином пространстве. О месте, где сосредоточены филоты.

– Все в том же не-пространстве. Понятия места в не-пространстве нет. Нет местоположения. Все с нетерпением ждут конкретности. Жаждут образа. Тоскуют по самости.

– И ты утверждаешь, что мы сделаны из того же, что и ты?

– Как бы иначе мы нашли тебя?

– Но ты сказала, найти меня было все равно что создать новую Королеву Улья.

– В тебе мы не смогли найти образ. Мы пытались создать образ между тобой и остальными людьми, только ты постоянно ускользал и изменялся; мы ничего не могли понять. А ты не мог разобраться в нас, поэтому, когда достиг нас, у тебя тоже ничего не вышло с образом. И тогда мы создали третий, независимый образ. Ты, связанный с машиной. Ты так желал этого! Как желает жизни новое тело-Королева. Ты связал себя с программой в компьютере. Она показывала тебе разные картинки. Мы обнаружили эти картинки в компьютере и наткнулись на то же самое у тебя в голове. Пока ты смотрел на компьютер, мы сравнили их. Компьютер – очень сложная структура, но ты куда более сложен, однако образ способен был сохраниться. Вы сближались и, когда совмещались, обладали друг другом, ты обретал ви́дение компьютера. А когда ты придумывал что-то и соответствующе действовал, компьютер постигал воображенную тобой картину и создавал в ответ свою. Но он очень примитивен, этот компьютер. Он не обладает тем, что вы называете душой. Но ты дал ему эту душу своей жаждой жизни. Ты постиг его.

– Игра Воображения, – прошептал Эндер. – Вы создали образ на базе Игры Воображения.

– Мы представили то, что воображал себе ты. Все вместе мы представили это. Позвали. Это было очень сложно и непонятно, но это оказалось самым простым из увиденного нами в тебе. И теперь мы знаем: из всех людей только единицы способны на сосредоточенность, проявленную тобой в той игре. И мы не нашли ни одной компьютерной программы, которая бы реагировала на человека так же, как эта игра откликалась на твои приказы. Она тоже мечтала о жизни. Двигалась по кругу, старалась найти для тебя что-нибудь новое.

– И когда вы позвали…

– Он явился. Тот мост, в котором мы так нуждались. Связующее звено между тобой и компьютерной программой. И это звено оказалось способным поддерживать образ и наполнять его жизнью даже тогда, когда ты не обращал на игру никакого внимания. Программа была привязана к тебе, ты стал частью образа, это оказалось доступным нашему пониманию. Это был мост.

– Но когда филот завладевает новой Королевой Улья, он подчиняет ее себе, тело-Королеву. Почему же мост, который вы возвели, не попытался завладеть мной?

– А ты думаешь, мы не пытались это сделать?

– Так почему же у вас ничего не вышло?

– Ты не мог позволить, чтобы образ подчинил тебя. Ты бы с удовольствием присоединился к образу живому и конкретному, но подчинить себя не позволил бы никогда. Тебя нельзя было даже уничтожить. И в этом образе оказалось столько от твоей индивидуальности, что и его мы не смогли в полной мере подчинить, что совершенно несвойственно нам.

– Но все же вы сумели использовать его, чтобы проникнуть в мои мысли.

– Мы сумели использовать образ, несмотря на всю его непонятность и чужеродность, для сохранения связи с тобой. Мы изучали тебя, в особенности когда ты был занят игрой. И когда мы поняли тебя, то постепенно начали улавливать суть организации вашей расы: каждый из вас представляет отдельное живое существо, никаких Королев у вас нет.

– Мы оказались куда более сложными созданиями, чем вам представлялось?

– И вместе с тем менее сложными. В случаях, когда мы ожидали столкнуться с непреодолимыми трудностями, ваши умы оказывались проще, но, когда, казалось, ничто не предвещало никаких осложнений, вдруг натыкались на неодолимые преграды. Мы поняли: вы действительно живые и красивые существа, вы непонятны и трагично одиноки. И мы решили больше не посылать к вам колонистов.

– Но мы этого не знали. Откуда нам было знать?

– Также мы поняли, что вы ужасны и опасны. А опасны вы были именно потому, что легко разгадывали все наши образы и нам никак не удавалось придумать чего-нибудь посложнее, чтобы смутить ваши умы. Поэтому вы уничтожили всех, кроме меня. Теперь я понимаю вас гораздо лучше. Все эти годы я изучала тебя. Ты вовсе не так уж блестящ и ужасен, как мы считали.

– Плохо. Мой блеск и способность наводить ужас сейчас бы очень пригодились.

– Мы предпочитаем успокаивающее мерцание разума.

– С годами наши – человеческие – рефлексы замедляются. Еще несколько лет – и я вообще превращусь в трухлявый пень.

– Нам известно, что когда-нибудь ты умрешь. Хоть ты и продержался уже столько лет.

Эндеру не хотелось, чтобы этот разговор вдруг перекинулся на мораль или на какую-нибудь другую тему из области человеческих отношений. Королеву Улья буквально зачаровывали истории, повествующие о поведении людей. Пока Королева Улья объясняла ему свое происхождение, у него возник еще один вопрос, который требовал ответа. Его внимание привлекло очень любопытное совпадение.

– Тот мост, который возвели, – где он сейчас? В компьютере?

– Внутри тебя. Как я сейчас внутри тела Королевы Улья.

– Но он не часть меня.

– Часть тебя, но вместе с тем и не-тебя. Другой. Снаружи, но внутри. Связанный с тобой, но свободный. Он не мог управлять тобой, а ты не мог управлять им.

– А он мог управлять компьютером?

– Мы не думали об этом. Нам было все равно. Может быть.