Аластер Рейнольдс - Дождь Забвения

– Флойд… – сумела выговорить она. – Флойд, ты слышишь меня?

Его голос был едва различим среди воя и грохота умирающего судна:

– Ожье, все было правильно. Честное слово.

Непонятно как, но он собрал силы, дотянулся и взял ее за руку. Она ощутила, как его пальцы сжались, приковывая ее к этому месту и времени.

И пусть все остальное в ее вселенной разлетается вдребезги.

Когда Ожье очнулась, то подумала, что именно так и представляла рай: сплошь сверкающая, прохладная белизна. Хорошо бы остаться в ней навсегда, без всяких забот и тревог. Но в белизне угадывались контуры, бледные тени, линии – и они вскоре сложились в очертания комнаты и людей в белых халатах.

Одной из обитателей белоснежного рая оказалась прекрасная девочка, окруженная роем сверкающих блесток.

– Мелкая лживая дрянь спешит на помощь, – сказала Кассандра.

Ожье напрягла сонную, непослушную память, продралась сквозь ее ватные слои.

– Ты! – только и смогла выговорить начальница археологической партии, узнавшая подопечную-обманщицу.

– Да, я. Рада, что ты меня помнишь. В случае глубокой амнезии у нас были бы проблемы.

Ожье осознала, что лежит на слегка наклоненной кровати, а над ней висит целый рой поблескивающих машин. Некоторые настолько мелки, что их можно спутать с пылинками, пляшущими в луче света. Иные величиной со стрекозу или колибри и покрыты муаром фрактальных, неимоверно сложных узоров. Хотя вокруг не было громоздкой мебели и привычных диагностических приборов, постепенно сложилось впечатление: эта комната – что-то вроде больничной палаты.

– Мы падали…

– А мы пытались обнаружить вас и перехватить до входа в атмосферу. Как ты, наверное, уже сообразила, мы успели очень вовремя. Наша медицина способна на многое, но трупы не воскрешает.

Ожье захлестнула шальная, теплая радость – ведь выжила! Затем вспомнилось, что летела она не в одиночестве.

– Что с Флойдом?

– Второй пассажир транспорта в нормальном состоянии. Он лежит в соседней комнате. Находится под наблюдением, но в немедленной интенсивной помощи не нуждается.

– А транспорт?

– Погиб. Мы использовали его обломки как ложную цель. Но не беспокойся: прежде извлекли груз.

– Груз?

– Антиквариат с Земли-Два. На мой взгляд, чрезвычайно любопытная коллекция.

– Но я ничего не грузила! В тех обстоятельствах и думать не думала про коллекцию старого хлама, – произнесла Ожье растерянно, но затем вспомнила робота.

Подчиняясь внедренной программе, он саботировал работу по стабилизации горловины, чтобы уничтожить транспорт, но прежде добросовестно загрузил собранные Сьюзен Уайт вещи. Да уж, только машина способна на такой идиотизм.

– Ладно, поняла. Но скажи-ка мне, какого черта ты здесь делаешь?

– Кроме того, что спасаю тебя? О, я думала, это очевидно. Я шпионка. С тех пор как до нас дошли слухи, что вы, ретры, используете портал на Фобосе, я пыталась втереться в доверие к Калискану и выяснить, как обстоят дела. И ведь получилось! А экскурсия на Землю оказалась весьма полезной.

– Я всегда говорила, что тебе нельзя доверять.

– Да, но дело в том, что больше доверять некому. Я твоя последняя, отчаянная надежда.

– Уж лучше попытаю счастья с Ниагарой.

– О да, наш дорогой архинадежнейший Ниагара. Тебе плохую новость сейчас выдать или потом? Он тоже шпион. Только работает на очень нехороших людей.

Белые стены изгибались, плавно переходя и в пол, и в потолок. По белому вились тонкие золотые нити, сливались в изящные письмена, текли – и, казалось, успокаивали, сглаживали тревогу где-то в самой глубине разума, в недрах души.

– Не верю, – буркнула Ожье, снова глянув на Кассандру. – Ниагара показал нам, как обращаться с порталом. С чего бы ему так делать, если он враг?

– Глупышка, он просто хотел, чтобы линия заработала, – объяснила Кассандра, вздыхая и подбочениваясь. – Пойми же ты наконец: вас обвели вокруг пальца. Ниагара работает на самых крайних из агрессивной фракции. Он вовсе не умеренный и не сочувствующий ретрам, а злейший из возможных врагов.

– Как приятно узнать от вас это только сейчас!

– А как приятно нам только сейчас узнать от вашего правительства о портале на Фобосе! Если бы вы не старались спрятать его, мы могли бы и раньше понять, кто такой Ниагара.

– И постарались бы взять его под контроль.

– Ожье, может, хватит уже? С тебя что, убудет, если поверишь мне?

– Кассандра, я просто не в состоянии тебе верить. Ты ведь солгала мне на Земле, представляясь ребенком.

– Я это сделала про просьбе твоего правительства. Сама без малейшего колебания открыла бы, что я гражданка Полиса. Но Калискан настоял, чтобы я поиграла в детство.

– Что отнюдь не извиняет того, кто хотел свидетельствовать против меня в трибунале!

– Ты имеешь в виду, рассказать правду о тебе в трибунале? Да, отрицать не стану, я хотела.

– Меня бы разделали под орех!

– И ты это заслужила. Нельзя так рисковать человеческой жизнью, особенно из-за бесполезной газетенки двухсотлетней давности.

– Ты для того и спасала меня, чтобы ткнуть в это носом?

– О, мне слышатся нотки раскаяния?

– Да пусть тебе слышится что угодно! Если твои люди так уж дружелюбны, что вы делаете у Марса?

– Мы делаем все возможное, чтобы снизить ущерб. Едва ли ты не заметила, что в Федерации Полисов началась гражданская война. Боевые действия распространились и на внутренние районы Солнечной системы.

– И Фобос – первый результат «снижения ущерба». Надеюсь, вы гордитесь делом своих рук.

– О да, очень гордимся. Особенно потому, что пятьдесят четыре моих друга из числа умеренных погибли, защищая вашу драгоценную луну. Можешь представить, насколько я горжусь.

– Извини, – произнесла Ожье, смутившись.

– Да не стоит извиняться. Кто они? Всего лишь прогры…

– Я и представить не могла…

– Враги уже давно присматривались к Фобосу, – сказала Кассандра, будто не расслышав. – Мы следили за ними, засылали агентов, но не понимали, чем агрессивных так привлекает эта луна.

– Теперь понимаете.

– Вы же двигались по гиперсети, когда уничтожили Фобос?

– И все ведь вам известно.

– Увы, далеко не все. Мы в вашу память не заглядывали. Очень слабо себе представляем, куда выводил портал и чем вы занимались на другой стороне. Не знаем, чего добивался Ниагара и какую роль играл в его планах «серебряный дождь». Но мы узнали о Ниагаре кое-что совершенно обескураживающее.

– От Флойда?

– Да. Но тебе не следовало брать его с собой.

– Черт возьми, у меня не было выбора!

Ожье заставила себя приподняться, сесть на постели. Та беззвучно и плавно передвинулась, поддерживая спину. Под шелковой простыней Ожье обнаружила на себе что-то вроде серого больничного халата. Коснулась плеча – ни боли, ни воспаления. Запустила руку под халат, потрогала кожу на месте раны – все ровно, лишь чуть-чуть ощущается шероховатость.