Орсон Скотт Кард - Тень Эндера

Он и не думал о том, как важно для него признание, пока не получил его.

– Боб, пока не началась новая Игра, ты должен кое-что узнать.

– Что именно?

Полковник Графф мешкал.

– Сегодня утром мы очень долго не могли разбудить Эндера. Ему снились кошмары. Он ничего не ест, его приходится кормить почти насильно. Во сне он кусает руки. До крови. А сегодня не мог проснуться. Нам удалось немного задержать… этот тест… так что командовать он будет… как обычно… вернее, не совсем как обычно.

– Я готов. Я всегда готов.

– Да, но понимаешь… Дело в том, что этот тест… в нем нет…

– Он безнадежен?

– Надо сделать все, даже то, что за гранью возможного. Любые соображения…

– Эта штука – «Маленький Доктор»… Почему Эндер так давно не применял ее?

– Неприятель многое узнал об этом изобретении, и теперь они держат свои корабли на таком расстоянии друг от друга, что цепной реакции не возникает. Необходима определенная критическая масса, чтобы она состоялась. Сейчас это изобретение – балласт. Бесполезный груз.

– Было бы хорошо, если бы вы рассказали мне несколько раньше о том, как действует это оружие.

– Есть люди, которые не хотят посвящать тебя ни в какие секреты, Боб. Ты обладаешь способностью из каждого обрывка информации делать выводы в десять раз более важные, нежели нам хотелось бы. Поэтому есть люди, которые не желают скормить тебе даже самые крохотные информационные объедки.

– Понятно. Полковник Графф, вы же понимаете, что мне известно – эти сражения реальны. Никакой Мэйзер Рэкхем их не имитирует. Когда мы теряем корабль, гибнут реальные, живые люди.

Графф отвернулся.

– И среди них есть те, кого Мэйзер Рэкхем знал лично?

Графф еле заметно кивнул.

– Вы не думаете, что Эндер в какой-то степени способен улавливать ощущения Мэйзера? Я его не знаю; может быть, он действительно каменный, но мне кажется, что, когда он после сражения проводит с Эндером разбор операции, он невольно… в общем, его боль передается Эндеру. Дело в том, что Эндер после разбора устает куда больше, чем… Возможно, он еще не полностью понимает, что происходит на самом деле, но он ощущает это на каком-то очень глубоком подсознательном уровне как нечто жуткое и болезненное. Он чувствует, что Мэйзер Рэкхем по-настоящему страдает от каждой совершенной Эндером ошибки.

– Ты что, умудрился каким-то образом проникнуть в комнату Эндера?

– Нет, я просто вслушиваюсь в Эндера. Я не ошибся в отношении Мэйзера?

Графф отрицательно качнул головой.

– Полковник Графф, вы просто не поняли, а остальные, видимо, забыли, что в последнем сражении в Боевой школе Эндер передал командование своей армией мне. Стратегия тут была ни при чем. Он просто вышел из Игры. Ему все обрыдло. Он забастовал. Вы этого не поняли, так как тут же выпустили его из школы. История с Бонзо прикончила его. Я думаю, что боль и отвращение Рэкхема приводят к тому же самому. Я думаю, что если Эндер разумом, может быть, еще и не понимает, что убивает людей, то он это ощущает сердцем, и это сжигает его.

Графф бросил на него острый взгляд.

– Я знаю, что Бонзо умер. Я видел его. Я встречался со смертью раньше, как вам известно. Нельзя встать и пойти на прогулку, если ваши носовые хрящи вбиты прямо в мозг и вы потеряли два галлона крови. Вы не сказали Эндеру, что Бонзо убит, но вы дурак, если полагаете, что он этого не знает. И благодаря Мэйзеру он чувствует, что с каждым нашим потерянным кораблем гибнут хорошие люди. И это бремя губит его.

– Ты гораздо более проницательный человек, чем тебя считают многие, Боб, – сказал Графф.

– Знаю… У меня же холодный нечеловеческий ум, да? – Боб горько рассмеялся. – Раз я генетически изменен, значит я чужак, верно? Вроде жукера?

Графф покраснел:

– Никто тебе этого не говорил.

– Вы хотите сказать, что вы не говорили мне этого в глаза? Словами – не говорили. Но вы, видимо, не можете усвоить, что иногда людям необходимо говорить правду или просто просить их сделать что-то, а не хитростью заманивать их в ловушки.

– Не думаешь ли ты, что Эндеру надо сказать, будто эта Игра самая что ни на есть реальность?

– Нет! Вы что – обезумели? Если на него так сильно действует подсознание, то что же произойдет, если он узнает истину! Да он тут же окаменеет.

– А ты не окаменеешь. Верно? Ты будешь спокойно командовать и в следующем сражении.

– До вас все еще не доходит, полковник Графф, что я не каменею только потому, что это не мой бой. Я всего лишь на подхвате. Я помогаю. Я свободен. Это Игра Эндера.

Ожил имитатор Боба.

– Время, – сказал Графф. – Удачи тебе.

– Полковник Графф, Эндер может опять забастовать. Он может вообще уйти прочь. Он может сдаться. Он, в конце концов, может сказать себе: «Это всего лишь вшивая Игра, от которой меня воротит, и мне наплевать, что они со мной сделают, но я с ней покончу». Такое желание в нем сидит крепко. Оно приходит, когда все кругом представляется несправедливым и бессмысленным.

– А что, если я пообещаю ему, что это будет последнее сражение?

Боб надел наушники и спросил:

– А это правда?

Графф кивнул.

– Так. Что ж… Хотя я не думаю, что это даст эффект. Кроме того, он же ученик Мэйзера, не правда ли?

– Это понятно. Но сам Мэйзер хотел сказать ему, что это его последний экзамен.

– Мэйзер сейчас учитель Эндера, – задумчиво проговорил Боб. – Значит, со мной остались вы? С нежеланным ребенком?

Графф заполыхал от стыда.

– Это верно, – сказал он. – Я действительно не хотел тебя. Раз уж ты знаешь так много.

Хоть Боб все это знал, но слова полковника снова ранили его.

– Но, Боб, – сказал Графф, – все дело в том, что я был не прав. – Он положил руку на плечо Боба, сжал его и вышел из комнаты.

Боб включил дисплей. Он был последним командиром флотилии, который сделал это.

– Вы готовы? – Голос Эндера.

– Все готовы, – ответил Боб. – А ты немного опоздал сегодня, верно?

– Извини, – сказал Эндер. – Разоспался.

Засмеялись все, кроме Боба.

Эндер заставил их проделать какие-то маневры, чтобы разогреться. А потом пришел час битвы. Дисплей очистился.

Боб ждал. Тревога жгла его сердце.

На дисплее появился неприятель.

Его флот прикрывал планету, которая сверкала в самом центре дисплея. Битвы вблизи планет случались и раньше, но в прошлые разы планеты жукеров располагались где-то в стороне, их можно было видеть на самом краю поля дисплея – вражеский флот всегда стремился увести от них корабли землян.

На этот раз все было иначе. Никаких попыток увести врага подальше в сторону. Совершенно невероятное скопление кораблей жукеров, какое даже и вообразить было сложно.

Корабли соблюдали между собой достаточно большую дистанцию. Многие тысячи кораблей, образующих странные, непредсказуемо меняющиеся, пересекающиеся траектории, которые вместе создавали смертоносную пелену, обволакивающую планету, сияющую в центре этого шарообразного скопления непрерывно движущихся кораблей.